Парижский натюрморт. Алэн Акоб

можно Стеф.

      Допив кофе и оставив мелочь на столике, она грациозно встала и, смеясь глазами, торжественно подала мне руку, прошептав:

      – Прощай, Эдди.

      – Уже! А можно я вас провожу, Стефания?

      – Мне недалеко, совсем рядом.

      – И мне в ту сторону.

      Мы вместе спустились вниз в сторону обелиска, болтая о том, о сем и ни о чем, я много шутил и, кажется, произвел на нее впечатление, по крайней мере, мне тогда так показалось. Но странная вещь – меня упорно не покидало чувство, что кто-то за нами следит, я даже пару раз оборачивался, но в этом бурном потоке людей не было никого, кто мог бы вызвать хоть малейшее подозрение.

      – Ну вот мы и пришли, – объявила она.

      – Вот мой телефон, Стефания, позвони, если захочешь поболтать.

      – О кей, – сказала она и взяла мою визитку.

      – Поцелуемся на прощанье, – она по-детски подставила щечку, поцелуй получился неуклюжий и звонкий, мы оба рассмеялись. Последний раз я взглянул в ее глаза – о сколько было света, тепла и уюта в них! Легкой походкой рыси она плавно сбежала в пасть метро и сразу же растворилась в толпе снующих горожан.

      Я был пьян без водки, без рома, я шел по улицам этого теперь уже чудного города и не узнавал его. Из серого, пыльного он стал большим и элегантным, цветным, мифически грациозным, даже водосточные трубы стали казаться длинными сказочными драконами, спускавшимися по огромным стенным скалам домов. Люди, которые еще час назад были просто прохожими, превратились в жителей сказочных городов, в своих экстравагантных одеяниях они шли и улыбались мне, эмигранту без семьи, без роду, брошенному всеми и вся.