Год наших тайн. Сарина Боуэн

груди, когда он целовал меня, и его прикосновения были легкими и нежными, как перышко. Ощущать вес его тела на себе было наслаждением.

      До Бриджера мне никогда не нравилось миловаться с парнями. Мой предыдущий опыт ограничивался обжиманиями украдкой на танцульках в десятом классе. Все это было очень неуклюже и бессмысленно. Хоккей поглотил почти все мое время в предпоследнем классе, мне и правда было не до отношений с парнями. А потом? Выпускной класс – все ходили парами и кадрили друг друга, а я была отверженной.

      Чудеса, происходившие здесь, на моей постели, были для меня абсолютно внове. Удовольствие так опьянило меня, что я не услышала, как открылась дверь.

      – О, приве-е-ет, – прозвенел голос Кэти. – Вот для этого и вешают банданы на ручку двери.

      Когда дверь со щелчком закрылась, Бриджер положил голову мне на грудь и рассмеялся.

      – О-па.

      – Это как-то… неловко, – сказала я, почувствовав, что начинаю краснеть.

      – Не-а, – ответил он. – Людей ловили и на делах похуже, правда ведь?

      – Конечно, – сказала я. Но это заставило меня подумать: интересно со сколькими девчонками его застукали за все эти годы.

      А потом, как всегда, у Бриджера запищали часы.

      Он еще минуту побыл со мной, соскользнул с меня, нежно поцеловал в губы.

      – Мне пора, – прошептал он.

      – Знаю, – шепнула я в ответ. – Ты же понимаешь, что я не жалуюсь?

      – А я это ценю, – сказал он, протягивая руку за футболкой, валявшейся на полу. Мне он протянул лифчик. – Прикройся, а то я могу и не дойти до двери.

      – А я противлюсь искушению выбросить его в окно…

      Он еще постоял, рассматривая мою наготу, потом запрокинул голову и вздохнул.

      – Черт возьми, барышня. Это мощно.

      Я засмеялась.

      – Почему? – Трудно было поверить, что я обладала чем-то таким, чего он не видел прежде. И потом, хотя я больше не спортсменка, тело у меня осталось спортивным, но не женственным. Меня не примешь за красотку из «Плейбоя».

      Он покачал головой.

      – Просто ты на меня так действуешь. Твоя сексапильность – сильного типа, ну, например, ты бы могла подраться с Кэти и победить. Но ты и нежная в то же время.

      Я застегнула лифчик и натянула его на грудь, готовясь просунуть руки в бретельки. Но что-то в его лице меня остановило.

      Он встал передо мной на колени и потянулся, чтобы поцеловать каждую грудь еще раз. И от его прикосновений я совершенно размякла. Я хотела снова прыгнуть на него, но он поднялся.

      – Спасибо, Скарлетт, – сказал он, когда я обняла его на прощание.

      – За что? – шепнула я. – За то, что я твоя вторнично-четверговая подружка?

      Он поменялся в лице.

      – Все семь дней недели. Потому что я думаю о тебе каждый день.

      Он наклонился, еще раз поцеловал меня и направился к выходу.

      – Возьми сэндвич, – сказала я вдогонку. – Мы ведь так ничего и не съели.

      Усмехнувшись, он на ходу выхватил из коробки сэндвич. Потом закрыл за собой дверь, но я еще услышала