Остальные здесь просто живут. Патрик Несс

тех, что считают канал «Фокс ньюс» чересчур либеральным и роют бункеры для хранения оружия. В саду местные жители выращивают либо органическую репу, либо траву. У моих предков растут нарциссы.

      Не наступайте на них. Серьезно: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах на них не наступайте.

      Дом Хенны стоит дальше по улице, но это просто совпадение: познакомились наши семьи в церкви, куда мы ходим уже лет сто. Мама Хенны работает там музыкальным служителем. Они – единственные чернокожие в церкви. Вот в таком мирке мы живем. Папа Хенны – белый финн, врач-подиатр (лечит болезни стоп), он прямо очень белый и регулярно мотается в командировки в Африку, причем берет с собой семью. Там Хенна и проведет лето – последнее лето перед отъездом в универ (до мозга костей христианский, разумеется). Она могла бы провести его с друзьями, но нет, Хенну ждет Центральная Африканская Республика, где она будет говорить по-французски с местной молодежью, которую загоняют на лекции по подиатрии и музыкальному служению в церкви, хотят они того или нет.

      Значит, у меня осталось четыре с половиной недели до выпускного, чтобы попытать счастья. Учитывая мои успехи за пять месяцев, прошедших со дня расставания Хенны и Тони, шансов практически нет.

      Мэл открывает дверь. Не успеваем мы толком войти, как Мария Магдалина, наша упитанная рыжая кошка, пушистой мурчащей змеей обвивает ноги Джареда. Он легонько трогает пальцем ее нос.

      – Вижу тебя, – шепчет он, и Мария Магдалина начинает в экстазе вертеться вокруг своей оси, точно пропеллер.

      – Кому что? – спрашивает Мэл, отправляясь на кухню.

      Джаред заказывает энергетик. Хенна заказывает энергетик. Я заказываю энергетик.

      – Поможешь? – зовет Мэл с кухни.

      Я вхожу и удивленно пялюсь на стакан воды, который она себе налила.

      – У меня все нормально, – тихо отвечает она. – Диетическая кола закончилась, а эту гадость я терпеть не могу.

      Энергетики – гадость еще та, согласен. Одни названия чего стоят: «Монстрошок», «Дыщ», «Лотоссекси»… Зато кофеина в них столько, что спать не захочется до самого универа.

      Мы стоим рядом с холодильником. Я открываю дверцу. Вижу на полке бутылку диетической колы. Она немного покоцанная, но все-таки.

      – Майки… – шепчет сестра.

      Я заглядываю ей в глаза.

      – Просто мне иногда… трудно, – говорит она. – Это ничего не значит. Ты же видел меня за обедом.

      Ну да, видел. У Мэл и впрямь все было нормально. Дома ей бывает тяжелее.

      По очереди стучу пальцем по краю каждого стакана. Раз-два-три-четыре. Еще раз.

      – Ч-черт! – бормочу я и снова стучу.

      Мэл терпеливо ждет. Трех раз, видимо, достаточно: я наконец закрываю дверцу и помогаю сестре отнести напитки в гостиную.

      – Ну, и что это было? На Поле? – встревоженно спрашивает Хенна. – С тем хипстером?

      – Надеюсь, ничего, – отвечает Мэл. – Отметить бы нормально выпускной…

      – Только бы с ним ничего не случилось, – говорит Хенна,