Фея Семи Лесов. Роксана Гедеон

делай этого, Антонио, у нас нет больше дров!

      – У вас будут и дрова, и уголь, Ритта.

      Он вытащил из кармана увесистый мешочек и швырнул его на стол.

      – Здесь деньги, Ритта.

      – Золотые? – пораженно спросила я.

      – Такие, какие нужно. Их хватит на несколько месяцев.

      – Ох, Нунча будет очень рада… Он вздохнул, гладя меня по голове.

      – Жаль, что я не смогу с ней проститься.

      – Разве ты уезжаешь?

      – Да…

      – А где ты взял денег? – спросила я, не слишком обеспокоенная известием об отъезде брата. Я знала, что временно ему нужно скрываться. – Так где же ты достал денег, Антонио?

      – У Энрико Фесты, сестренка. Мои глаза сделались круглыми.

      – Так ты все-таки был у него?

      – Все эти дни, Ритта. И заработал немало денег… Два дня назад нас разгромили солдаты. Феста получил пулю в лоб. А я скрылся… Мне нужно бежать, малышка.

      Я готова была расплакаться. Антонио, не замечая слез, дрожавших у меня на ресницах, распахнул дверцу буфета и сунул в карман кусок сыра рикотто и краюху хлеба, объяснив это тем, что несколько дней ему лучше не попадаться на глаза лавочникам.

      – Я хочу, чтобы вы жили хорошо, Ритта, – сказал он, направляясь к дверям. Он действительно очень спешил.

      – Ты уже уходишь, Антонио?

      – Да, сестренка.

      – А как же Аполлония? Ты слышал, что она пропала? Брат усмехнулся.

      – Аполлония едет со мной, малышка. Она ждет меня в порту Ливорно.

      – Так это она с тобой сбежала?! – воскликнула я изумленно.

      О, теперь я знала столько тайн, как никто в деревне! И как будут удивлены Нунча и братья, когда я расскажу им все это!

      Антонио весело подмигнул мне и распахнул дверь. Холодный воздух повалил в дом. Я задрожала и живо слезла со стула.

      – Можно я провожу тебя, Антонио?

      – Можно, только оденься.

      Я натянула на голову платок, закуталась в одеяло и, сунув ноги в сабо,²⁹ побежала вслед за братом.

      Мы остановились на пустыре за деревней. Антонио явно нервничал, но сдерживался и только время от времени трогал большой кинжал за поясом.

      – Ты скоро вернешься?

      Он, присвистнув, покачал головой и ласково прикоснулся к моей щеке.

      – Я уезжаю очень далеко, Ритта, в Америку. Оттуда редко возвращаются. Быть может, мы и не увидимся больше.

      – Даже так? Разве Америка дальше Флоренции?

      – Гораздо дальше, сестренка.

      Я подняла к нему обиженное лицо. Он посерьезнел, нахмурился, словно от боли, и поднял меня на руки.

      – Уезжаю, потому что так нужно, Ритта. Я люблю тебя, малышка, и мне жаль, что ты останешься здесь без меня. Но я вернусь, я постараюсь вернуться… потому что я люблю всех вас. И Нунчу, и Джакомо, и Луиджи с Розарио… Вы самые дорогие для меня. Я не знаю, как буду жить без вас. Но я не жалею о том, что сделал.

      Он порылся в карманах и дал мне две монеты.

      – Возьми. На одну купишь себе орехов, а

29

Сабо – грубые деревянные башмаки.