Красавица и Чудовище. Другая история Белль. Лиз Брасвелл

ее слуха вновь донеслось тихое постукивание по полу.

      Конечно, ее отца не назовешь человеком хрупкого телосложения, да и «проворный» – это тоже не про него, но в замке звуки странным образом искажаются…

      К тому же никого другого здесь нет… правда?

      «Воры, – рассудительно сказала она себе, – и разбойники уже схватили бы меня».

      Верно?

      Они бы уже давно скрутили ее и ограбили… или сделали кое-что похуже. Она кричала, звала отца, ее не могли не услышать.

      Белль упорно пробиралась по замку, следуя туда, где ей слышались какие-то звуки. Стены надвигались на нее, лестничные марши становились всё у́же, пока не перешли в узкую винтовую лестницу с крутыми ступеньками, и Белль пришлось карабкаться вверх пригнувшись. «Видимо, я в одной из башен», – подумала она. Воздух стал холоднее, запахло сыростью, а паутина густой сетью покрывала почти все стены.

      Она неосознанно поднесла руку к шее, на секунду забыв, что не взяла с собой плащ, а значит, не может его запахнуть.

      – Папа?

      В одной из стенных ниш стоял маленький канделябр с зажженными свечами. В других обстоятельствах Белль обрадовалась бы, но сейчас лишь опасливо поежилась. Кто зажег свечи и оставил здесь канделябр? Почему отец не взял подсвечник?

      Опять тот же перестук, как будто каким-то деревянным предметом быстро ударяли по каменному полу.

      – Кто здесь? – позвала девушка, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Здесь есть кто-нибудь? Я ищу своего отца! Пожалуйста…

      – Белль?

      У нее учащенно забилось сердце: это, несомненно, голос отца.

      – ПАПА!

      Белль побежала по холодному коридору, мрачный антураж которого – железные решетки, запах гниения, длинные колодки, в которых, правда, никто не томился, – недвусмысленно намекал на ужасное предназначение этого места. В стенах помещения имелся ряд одинаковых дверей, запертых на засовы.

      Рядом с первой по счету дверью на стене, в каменном канделябре неровно горел единственный факел, и Белль бросилась к нему.

      – Папа! – закричала она.

      – Белль!

      Морис изо всех сил прижался лицом к железным прутьям, врезанным в маленькое дверное окошечко. Потом изобретателя скрутил жестокий приступ кашля.

      – О, папа…

      Белль просунула руку между прутьями, и Морис ухватился за ее запястье. Девушка так и ахнула.

      – Папа, у тебя такие холодные руки… нужно вытащить тебя отсюда!

      Морис, бледный как смерть, поглядел на дочь с веселой иронией.

      – Белль, дорогая, думаю, мое здоровье сейчас не главная наша забота. Прошу, послушай меня: беги за помощью.

      – Ну уж нет! Я тебя не брошу!

      – Белль, ты должна выбраться отсюда! Я серьезно! Беги!

      А потом будто сами тени вдруг обрели форму и сгустились у нее за спиной.

      Что-то темное и когтистое схватило Белль за плечо и рывком развернуло.

      – ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? – взревела тень.

      Какой-то частью сознания девушка отметила,