Два перстня Рюрика. Юрий Глебович Панов

не понятно!

      От удивления брови Борьки сильно поднялись, образовав морщины на лбу, глаза расширились, а рот приоткрылся. С трудом, очнувшись, он тихо произнёс. ─ То же самое написано на моей медной ладанке! Но что это значит, не знаю!

      ─ Так ты говоришь, тебе ладанку отец передал? ─ забыв про Савельку, спрашиваю Борьку.

      ─ Да, так и было… ─ уверенно произнёс Борька, глядя мне в глаза. ─ Только сказал: «Береги её! За ней могут охотиться плохие люди!»

      ─ А что написано на ней не сказал? ─ продолжаю интересоваться.

      ─ Не сказал… ─ глаза его вдруг потускнели, выражая скорбь об отце, и внешние уголки губ опустились.

      ─ Плохо. ─ произнёс внутренний голос. ─ Придётся самим расшифровывать!

      Но тут у меня в голове возник новый вопрос. ─ Борь, а ты Савельке не показывал свою ладанку?

      ─ Да ты что? ─ возмутился Борька, удивлённо подняв брови и расширив глаза от неожиданно пришедшей в голову мысли. ─ Ты, думаешь, он у нас побывал?

      Мысль о том, что брезгливый Савелька каким-то образом покопался в барахле Борьки, была отброшена сразу же, и тут же возник ответ на вопрос Борьки. ─ Да нет. Тут что-то другое. А вот откуда это Аненербе известно стало, следует подумать!

      Мне показалось, что Борька даже как-то свободнее вздохнул от того, что отцовская ладанка останется у него…

      ─ И всё же, что значит этот странный текст? ─ еду в автобусе, наблюдаю, как люди входят и выходят из автобуса, а в голове звучит опять этот странный текст. ─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ».

      7.

      День пленения

      Неожиданно слышу какой-то шум слева от себя. Поворачиваю голову, но ничего в щель не вижу. Страх змеёй вползает в душу. ─ Это что? Или это кто? Может, кроме меня здесь есть ещё кто-то?

      ─ Эй, здесь кто-то есть? ─ тихо шепчу пересохшим ртом.

      ─ У-ху… ─ отзывается глухо кто-то. ─ У-ху…

      И небольшое облегчение, что здесь нахожусь не я один, выталкивает страх из души.

      ─ Слушай, а если ты поможешь освободиться этому кому-то? ─ неожиданно, внутренний голос выдаёт интересную идею, которая перекрашивает темноту на душе и делает поворот от безысходности, давая надежду на будущее. И мозг тут же начинает работать в этом направлении.

      ─ У тебя же кисти рук свободны. Да и рот – тоже! ─ такой подход вселил надежду.

      ─ Слышь, сосед. Давай попробуем освободить друг другу руки! ─ не узнаю свой голос: он стал хриплым, отрывистым, но с надеждой. ─ Если согласен, скажи «У-гу»!

      ─ У-гу. У-гу. ─ послышалось слева.

      А в моём мозгу прозвучало. ─ У него рот заклеен! А у меня нет!

      ─ Так, слушай внимательно: у тебя кисти рук свободны? ─ в ответ тишина.

      ─ Завязаны руки. Видишь, молчит! ─ включился внутренний голос. ─ А, может, ты начнёшь? У тебя же руки свободны! Наклонись к нему и развяжи ему руки!

      Приподнявшись немного над лавкой, делаю рывок влево.