Эллиниум: Пробуждение. Анджей Беловранин

из камня и дерева, не из сырца. С очагом.

      – Ни городской стены…

      – Крепкое копьё в надежной руке – вот наши стены! – не скрывая хвастовства, перебил юноша.

      – …Ни одного двухэтажного здания нет. Ни единой лавчонки. Даже храм у вас – какие-то развалины на холме.

      – Это древнее святилище богов! – возмутился Длиннодум. – Хотя с вашим, конечно, не сравнить…

      Никогда в голову ему бы раньше не пришло, что их Город-в-Долине может быть другим. С царским замком-дворцом. Может быть, с высокими башнями…

      Навстречу юноше шёл жрец Солодан.

      – Я хотел поговорить с тобой, Длиннодум! – позвал он. Жрец был мрачен, и костяшки с ракушками в его ожерелье стучались друг о друга с особенным возмущением.

      – Как скажешь, жрец, – ответил молодой воин.

      – Пойдём ко мне домой, незачем смущать иных нашим разговором.

      Солодан жил в одном из домов, выходивших на центральную площадь, в самане с земляным полом – служителю богов, по его словам, роскошь ни к чему. Двое его сыновей давно выросли, стали воинами, один из них уже погиб в военном походе, второй жил отдельно, в собственном доме. С жрецом осталась только старуха-жена, кое-как ходившая по хозяйству.

      Солодан усадил гостя на деревянную лавку, сам же опустился на надежный трёхногий табурет.

      – Я слышал, сын царя, что ты побывал в храме Текущего, Милосердного к морякам, в Досе, – начал жрец, разливая ракию по маленьким стеклянным стопкам – такие, сколько знал Длиннодум, выдували в Белых Камнях.

      – Да, я был там, – ответил юноша. «Так вот о чём пойдет речь», – подумал он.

      – Ты беседовал с тамошним жрецом?

      – Да. Его зовут Пеликан. Странный малый.

      – Не смутился ли твой разум от бесед с этим глупцом? – напористо спросил Солодан. – Я знаю, что жрецы Текущего часто высказывают безумные мысли. Например, о том, что Текущий будто бы старше Пробудившегося. И чуть ли не могущественнее первого из богов?

      – Он говорил это, – подтвердил Длиннодум.

      – Я рад, что ты не стал относиться всерьёз к его дурнодиким россказням. Разве может быть что-либо более нелепое?!

      Длиннодум был неожиданно рад, что ему не пришлось сердить старого жреца; или говорить неправду. «Он слишком боится услышать ответ, поэтому не задает вопроса, – догадался сын царя. – Ну что же, тем лучше, тогда это сделаю я».

      – Я тоже хотел спросить тебя кое о чём, жрец.

      – Спрашивай, сын царя.

      – Этот Пеликан… Он высказал одно предположение, которое могло бы объяснить кое-что.

      – Вряд ли это так, не стоит доверять речам безумца, – вновь взволновался Солодан. – Но что же он наплёл тебе?

      – Он сказал, что срок в триста девяносто девять вёсен – это не точный счет. Будто бы волхвы на Востоке называют так очень долгое время. Словно им лень сказать «вечность».

      – Так ты усомнился в цикличности божественного возмездия? Быть может, ты считаешь, что и вины пред богами нет на людях? И искупление им не нужно?

      – В чем же вина?

      – Да хоть бы в кощунственных