Древо прошлой жизни. Том II. Призрак легенды. Александр Гельманов

в новейшей истории уже воплотилась нашими собственными руками. Потому как на Руси, отродясь не бывало, чтобы как в каком-то Амстердаме в гости за деньги ходили или между венчанием в церкви и первой брачной ночью контракт с описью имущества составляли. Кто нам «совет да любовь» на «блудное сожительство» и твёрдую валюту во всём заменил и на каждом углу её курсом с утра чаще, чем прогнозом погоды, в лицо тычет? Спросите, кому нынче кроме разбойников, взяточников, спекулянтов и депутатов на Руси жить хорошо? Исстари наши купцы «покуршевелить» любили, но барыгами не были и торговали пенькой и лесом, а не родиной. При каком таком Домострое выступления государственных мужей и целующихся смазливых баб с голыми задницами единым термином «шоу» обозначались? Где это видано, чтобы в первопрестольной уже и за место на паперти платить надо, потому что оно сирым и убогим доход приносит? Посмотрите на картину Сурикова «Боярыня Морозова» – разве могли её персонажи сами докумекать до продажи лунных соток или органов тела и много чего ещё? Да они бы, – прототипы этих персонажей, – скорее на второе пришествие родного царя-душегуба с радостью согласились, чем на последствия демократических реформ прозападных ельциноидов, которым, словно оккупантам, на разграбление города всего три дня отвели. Вот и избаловались так, что прибыль от их так называемого бизнеса в десять процентов не устраивает, – им триста подавай. Не было такого даже во времена, когда Малюта Скуратов, – он же Григорий Бельский, в ударниках опричнины при Иване Грозном состоял. Щедрыми тогда все были, мёд да пиво без рекламы пили и фирменные двери на ночь не запирали, хотя, конечно, большинство инноваций и ноу-хау, как всегда, из столицы от царей наших до всея Руси исходило. А за то, что у думского дворянина Гришки частенько случались дни, когда он персонально во имя царя и во славу будущей мощи державы губил «ручным усечением» не меньше сотни душ, Грозный после смерти палача и кормильца его вдове и сиротам пожизненную пенсию назначил, да не меньше, чем наши депутаты и министры сами себе. Так сказать, в связи с неуклонным ростом мировых цен на народное достояние – нефть и газ. И теперь им пофигу, даже если мы начнём платить налог на лысину и воздух, и рыба будет стоить дороже бурёнки, как в позднем Риме, поскольку и те, и другие морочат нам голову аморфной категорией «инфляция», а для себя лично используют точную меру покупательной способности, которую им, не иначе, под страхом лютой смерти вслух произносить запрещено. Что бы началось, если бы вместо регулярных заявлений о повышении в несколько раз зарплат и пенсий, нам так же систематически вещали и докладывали об обратно пропорциональном понижении названной способности во столько же раз? А теперь представьте сытые рожи народных слуг на иномарках с мигалкой, отмеряющих нам по два грамма чая и три крупы по нормам прожиточного минимума, которые они единогласно для нас утвердили, – так же единодушно, как, согласно призывам,