Меняющий. Яна Иконникова

ещё интереснее. Чего уж греха таить: среди новых знакомых Ветки встречались люди очень разные, порой чересчур эпатажные и неординарные. Игорь Бобров, он же Череп, был как раз из таких. Писал мрачные стихи, воспевающие смерть, и любил пофилософствовать о бренности бытия. Духу готики это вполне соответствовало, поэтому Череп в компании чувствовал себя как рыба в воде.

      Встретившись с друзьями в один прекрасный день, Ветка внезапно обнаружила, что аура Черепа отличается от всех прочих. Вместо мутно-белой она стала голубой с каким-то неестественным оттенком. Девушка так и не смогла понять тогда, с чем это связано. А на следующий день Витька-Стикс сообщил всем хмуро и как-то отстранённо:

      – Череп повесился…

      Вслед за холодком, пробежавшим по спине, в мыслях Ветки тогда шевельнулись смутные подозрения. Возможно, аура поменяла цвет не просто так?.. Сомнения развеялись окончательно, когда такую же ауру Ветка успела застать у старинной бабушкиной подруги. Бабушка говорила, что та давно уже болеет, и хороших прогнозов никто не даёт. Девушка совсем не удивилась, когда эта самая подруга преставилась через пару дней…

      Теперь Ветка уже могла сказать с уверенностью: она видела ауру тех, кто был готов в скором времени отправиться в мир иной. Такая аура для неё выглядела ярко-голубой, с каким-то неоновым оттенком, и девушка для себя обозначила её как «голубой электрик». Поначалу такие ауры пугали – они явно давали понять, что человеку осталось совсем немного; по мере приближения конца ауры бледнели и белели, после смерти же цвет всегда сменялся ярким свечением. Нельзя сказать, что Ветка была рада таким способностям видеть это; привыкнуть со временем (на что она очень надеялась) тоже не получалось. Смириться – да. Смириться она себя заставила, как с любым неизбежным, но привыкнуть к такому было просто невозможно. При виде «голубого электрика» настроение портилось моментально.

      Потом её начали мучить кошмары. В иные дни, когда они с друзьями крутились среди могил и кладбищенских аллей, доводилось увидеть не одну и не две похоронные церемонии. Ночью эти светящиеся покойники преследовали Ветку, вставая из своих могил; она просыпалась в ужасе, долго потом не могла уснуть… Интерес к кладбищам рассеивался на глазах, а там и готы тоже ушли из её жизни. А вот ауры остались. И свечение, и гораздо более неприятный «электрик».

      Всё это Ветка вывалила Венику как на духу, сидя за столиком в маленьком кафе недалеко от универа. Он слушал очень внимательно, не перебивая и без лишних вопросов. Потом только вздохнул:

      – Какая ты молодец. А я вот сдуру ума поведал маме, что вижу разноцветные картинки вокруг людей. Угадай, куда мы с ней пошли сразу после этого?

      – К психиатру, разумеется, – покивала Ветка головой.

      – А если учесть, сколько у отца было знакомых среди врачей всех специальностей… В общем, я тысячу раз пожалел, что сказал про эти ауры, и ещё миллион – что вообще их вижу. Ну, это тебе как раз понятно.

      – А ты