В поте лица своего. Люди. Анатолий Рубцов

Далее, рассуждал он, постепенно приходя в себя, как можно оказаться под ногами боевых слонов? Опыт подсказывал Арею, что такая или подобная ей опасность возникает обычно в результате неадекватной оценки ситуации. В свою очередь, вполне очевидно, что неадекватная оценка ситуации является результатом неумеренного воздействия алкоголя или чего-нибудь похуже. А с кем он в последний раз пил? Ага! С Товарищемсталиным! Но всего одну рюмку – Арей это очень хорошо помнил. Отсюда следует, что с ним действительно случилось нечто очень скверное: его накачали какой-то отравой – скорее всего, наркотиками.

      Интересно, где он и сколько он тут находится? Арей попытался приподняться на кровати, чтобы оглядеться кругом, но у него ничего не получилось. Во-первых, он оказался привязанным к своему ложу – но не возвышенной любовью к его красоте и удобству, не временем, приятно проведенном в нем, а банальными веревками с большой палец толщиной, плотно приторочившими его тело к кровати, как поклажу – к спине лошади, снаряженную кочевником в нелегкую дорогу. Во-вторых, боль, связанная с движением (связанная не веревками, а чем-то еще более осязаемым), оказалась чересчур сильной. Тогда он начал медленно, очень осторожно поворачивать голову, не отрывая ее от подушки, но при этом ему все равно казалось, что голова и впрямь может оторваться – не от подушки, а от тела: таким сильным стало головокружение. И все же увиденное по дуге перемещения взгляда дало ему возможность хоть как-то прояснить свое местонахождение. Вне всяких сомнений, это было больничное помещение с маленьким оконцем, неаккуратно побеленными стенами, тусклой лампочкой под белым потолком, капельницей и стандартной тумбочкой в изголовье. В ногах кровати стоял стул, символизируя собой возможность появления посетителей. Поскольку яблок, мандаринов и цветов на тумбочке не наблюдалось, оконце было забрано толстой решеткой, а в воздухе стоял сильный запах карболки, становилось ясно, что находится Арей в тюремной больнице, где посетители, усаживаясь на стул, не спрашивают, сочувствуя, о здоровье больного, а задают вопросы, которые его здоровье могут лишь только подорвать.

      Вслед за определением местонахождения Арею сразу вспомнились и посетители, которых он видел в моменты просветления сознания, впрочем, как сон, зыбкого, и столь незначительного, что сторонний наблюдатель, будучи даже опытным медиком, не смог бы, не имея на вооружении специальных приборов, обнаружить его.

      Итак, Арей помнил четверых. Мужчина: «амбал» – этим сказано все о его внешних данных – появлялся чаще всех и был, вероятно, в больничной иерархии медбратом. Он заведовал «судном» и «уткой», занимался санитарной обработкой тела, отвязывая и привязывая его, ворочая с боку на бок, – делая все умело, споро, со спокойствием истинного специалиста. Кроме того, он часто садился на стул и наблюдал за лицом Арея, подолгу вглядываясь в него. Если бы кто и мог заметить прояснения сознания Арея, то это был «амбал». Очень красивая женщина, сразу вызвавшая в нем приятные ассоциации – «сестричка», – делавшая ему подкожные инъекции, что нисколько