Где твои крылья, ангел?. Максим Сергеевич Стрельцов

тоже не могло. Презрение выражалось в деталях. Какая-то пухлая мамаша, что-то недовольно приговаривая, старательно прятала личные вещи общинников под прилавки. Другая подобного типажа женщина отгоняла своих детей и детей своих друзей от «иноверных» ребятишек. Третья, будучи немного помоложе и поприветливее, решилась заговорить с одним из пробегавших мимо мальчишек.

      – Послушай, от кого вы узнали про нашу ярмарку? – не очень тактично спросила она, натягивая на лицо притворную улыбку.

      Мальчик остановился и переспросил, что от него хотели. Женщина только в этот момент заметила на щеке ребенка уродливый, неприятный шрам, от которого у нее пробежали мурашки по спине. Она присела на корточки и повторила свой вопрос.

      – В прошлый раз нам один дяденька дал хлеба, – начал отвечать мальчик со шрамом. – Мама всем рассказала, и мы решили вместе прийти сегодня. А папа не пришел, потому что обиделся на то, как другой дяденька с ним плохо говорил.

      – Послушай… А ты помнишь того дяденьку, который дал вам хлеб в прошлый раз?

      Мальчик утвердительно кивнул головой.

      – Можешь сказать, кто?

      Он молча оглянулся, отыскивая глазами в толпе знакомую фигуру.

      – Вот, он.

      И мальчик указал пальцем на Андрея Новикова.

      Для Новиковых этот день и эта ярмарка проходила так же, как и для остальных. Людмила стояла рядом с мужем и радовалась тому, что может помочь бедным людям, что может оторвать кусок от хлебной лепешки, будто кусок добра от сердца, и вручить его просящему. Андрей, как и в прошлый раз, занимался наполнением подставляемых тарелок бульоном. Но позднее их настроение переменилось сообразно настроению других общинников. Люда уже не так ярко блестела глазами, но продолжала улыбаться. С особенной лаской она относилась к детям, неважно чьим. Андрей временами оглядывал собратьев и мысленно негодовал, осуждая их презрительное отношение к «иноверным». Впрочем, задумавшись о моральной стороне вопроса, он не заметил, как сам стал более холоден и менее щедр с чужаками, поддаваясь общему настроению на ярмарке.

      К трем часа дня палатки начали сворачивать. Посуда, скатерти, остатки еды и прочие вещи укладывались в сумки и автомобили. Закончив собираться, община в полном составе направилась в храм. Настроение у всех улучшилось, словно не было никаких неприятных неожиданностей. Ярмарку вновь признали удачной, но предложений повторить затею еще раз уже не было слышно.

      – Людмила, мы украдем у тебя мужа на пару минут? – к Новиковым нежданно подкрался Радимов.

      Ответа не последовало, так как вопрос его и не предполагал. Андрей почувствовал внутри себя неприятное раздражение, когда Вячеслав Борисович взял его под руку и отвел в сторону. Новиков уверился, что предстоящая беседа не сулит ему ничего хорошего, и даже догадывался о причинах таковой беседы. Возрастанию беспокойства поспособствовала фигура Станищева, которая отделилась от группы и прошла вслед за Радимовым.

      – Андрей