Так говорил Ихтиандр. Сборник рассказов. Дмитрий Анатольевич Миронов

от жира, слегка подгорелые, бардовые ломтики вываливались из тазика, просились на закуску. На столе появились: сыр, маринованные помидоры, банка со шпротами. Пьяный дядя Алик пытался обнять Музочку, та отмахивалась, она внимательно слушала Борюсика.

      – …Ну, вот ей насильно пол и поменяли. Так на этой почве у нее шифер и потек, полгода у нас лежала или лежал, хрен теперь разберешь, потом перевели куда-то.

      – Кошмар. Сознание женщины, тело мужика.

      – Говорили, это ее дружок из олигархов так пошутил, за измену.

      – Вот падла.

      – Найдет денег, снизу отрежет, сверху приклеит, делов-то!

      – Думаешь это так просто?

      – Ну, вас! Давайте чего-нибудь веселое.

      – Борька, наливай!

      Дядя Альберт поднял вверх руку, сказал:

      – А я, девочки, придумал слово на букву мягкий знак!

      – А ну-ка.

      – Да, интересно!

      – Сейчас выпью, вспомню.

      Когда стаканы брякнули донышками о стол, Алька закрыл глаза, задвигал кадыком и вырыгнул:

      – Иг-готтлль.

      – Как птичка…

      – Я дарю его вам, Алина и Анастасия.

      – Спасибо, а что оно значит?

      – Ничего.

      – Синоним к слову тихопомешанный.

      Все опять заржали, Альберт отвернулся к телевизору.

      – Нам никто еще не дарил новых слов, только его будет, наверное, не выгваривогрить, тьфу. Но мы запомним.

      – Когда к дяде Боре в подвал? Мы еще пришельцев не видели.

      – Много тайн на земле…

      – Главное людям наплевать, вон Колю – Мишу во дворе каждый чурка знает, и что?

      – Не, Муза говорит, немцы шлют посылки с консервами, правда такие, что и собаки не едят, благотворительный фонд какой-то.

      Голая, с блестящей корой ветка тополя чирикала по стеклу, с нее упала пушистая полоска снега. Настя приоткрыла форточку, слишком накурено. Пропали Муза и Альберт, дядя Боря открыл вторую бутылку…

      Вдруг за стенкой раздался гогот, дверь распахнулась, и из комнаты выбежал заплаканный дядя Алик. Не глядя по сторонам, протопал в коридор, грохнула входная дверь. Вышла Муза, поправляя прическу.

      – Ну что, гаврики, о чем толкуете? Прекрасно, налейте и мне.

      – С удовольствием, как раз меньше половины осталось, всем по чуть-чуть.

      – Еще сходим!

      – Генерала пошлем, – Муза соорудила себе бутерброд, – он мой друг и должен мне шестьдесят рублей. Ну, кто еще расскажет чудесную историю?

      – Выпьем сначала.

      – Конечно же…

      – Когда я была маленькой, – подала голос Настя, все мгновенно притихли, – отдыхала летом у бабушки в Сиверском. Поехала однажды на велосипеде на станцию встречать папу и маму. Приезжаю, жду, четыре электрички прошло – нет моих родителей, опять обманули. Поела с горя мороженого, решила обратно ехать через лес по тропинке. Еду, жму на педали, солнце рябит сквозь елки – палки, вдруг вижу: из-за деревьев наш сосед дядя Паша выскакивает, через канаву перепрыгнул и быстрым шагом впереди меня пошкандыбал. Я его догоняю – здравствуйте, дядь Паш, он молчит,