Древо жизни. Генрих Эрлих

говоря, крутился вокруг Северина мелким бесом, то слева зайдет, то справа, так запутался, что в прихожей споткнулся и едва не упал, схватившись рукой за рукомойник.

      – Как успехи? – спросил Северин, останавливаясь на пороге комнаты.

      Аркадий Иосифович, подняв голову и чуть скривившись при виде Сечного, сказал медленно и веско: «Ничего существенного». Его молодые коллеги, рванувшиеся было к начальнику с докладом, остановились и дружно закивали головами.

      Распятого уже сняли с креста и положили на спину на пол, откинув волосы со лба. Лоб оказался очень высок, но пропорционален длинному лицу. Впавшие щеки, острый, с заметной горбинкой нос, тонкие синюшные губы.

      – Даже не поймешь, какой национальности, – тихо пробормотал Сечной.

      – Вы бы, господа начальники, не стояли над душой, дали бы спокойно дело доделать, – вновь громко и веско сказал Аркадий Иосифович.

      Северин с показной покорностью двинулся прочь, увлекая за собой Сечного.

      – Личность установили? – спросил тот, когда они вышли на крыльцо.

      – Д-да, личность, – протянул Северин и сформулировал мысль, мелькнувшую при словах участкового о порядке: – Александр Борисович, если вас не затруднит, съездите в паспортный стол, вдруг он приезжий и зарегистрировался. Чего время попусту терять!

      К некоторому его удивлению Сечной без отговорок согласился.

      – По вторникам паспортный стол до обеда не работает, – неожиданно подал голос участковый, чем-то встревоженный.

      – У меня заработает! – жестко сказал Сечной, вытряс из оторопевшего участкового, как доехать до райотдела милиции, и напоследок каким-то елейным голосом спросил: – У тебя, старший лейтенант, мобильник есть? Конечно, есть. Так вот ты им в ближайший час не пользуйся, не надо.

      Северин проводил Сечного до машины.

      – Все на зимней ездишь, – сказал он, просто чтобы что-нибудь сказать.

      – Да по такой весне!.. – откликнулся Сечной. – Чуть ли не опять снег обещают! – и лихо развернувшись, умчался вдаль по улице.

      А Северин стоял и смотрел на площадку с выбитой травой, на четкие следы машин, оставшиеся на влажной земле. Два одинаковых следа рядом, новая зимняя резина. «Сечной не одинок! – подумал Северин. – Хорошо было раньше! Машин меньше, заплаты на покрышках. Сейчас все богатые стали. Что же делать с первым следом? На этой машине, вполне возможно, приехали преступники, а к делу не пришьешь!» Он сделал несколько шагов в сторону. Вот и второй след, от очень широких колес. «Джип, возможно, даже Хаммер. Эксперты разберутся».

      Под самым забором мелькнуло что-то белое. Северин обогнул следы, подошел к забору, опустился на карточки. Вон он, окурочек! Относительно свежий, чуть подмокший, но не размокший. Он подобрал две тонкие палочки, прихватил ими окурок, поднес к глазам. «Давидофф, традиционное русское деревенское курево. К делу, конечно, тоже не пришьешь». Тем не менее, он достал из кармана маленький пластиковый пакетик и опустил туда окурок.

      У