Род. Генрих Эрлих

мелкий, с трудом поднявшись после очередного падения, вдруг развернулся, бросил меч на землю и быстро затрусил к скале, припадая на одну ногу.

      «Эх, один все же побежал!» – досадливо подумал Картрих, и эта досада передалась его мечу, который врезался в плечо последнего противника, рассек латы и податливую человеческую плоть и, стряхнув с себя кусок окровавленного мяса, замер у ног господина.

      «Вот и все», – Картрих устало поднял забрало, скинул рукавицу, отер рукой пот, застилавший глаза, по привычке оглянулся назад, где должен был стоять Боули, готовый принять у него меч. Ах, да! Король вонзил меч в землю, скинул и вторую рукавицу, извлек перстень из кармашка, поднес его ко лбу, чтобы приступить ко второй части ритуала – благодарственная молитва, целование перстня, водружение его на царственный палец. Только после этого битва считалась завершенной, и рыцари могли начинать славить своего короля-победителя. На этот раз славить короля было некому, но он все равно исполнял ритуал, отчасти по привычке, отчасти из уважения к ритуалам, настоящий ритуал самодостаточен, ему зрители не нужны.

      Мелкого рыцаря он заметил не сразу, тот едва возвышался над поверженными и лежащими друг на друге гигантами, без шлема же, где-то сброшенного, он казался еще ниже. В руках у рыцаря был арбалет, заряженный болтом, который пробивал рыцарские доспехи со ста шагов. В глазах рыцаря была смерть.

      «Зря он снял шлем, – отстраненно подумал Картрих, – такую отвратную рожу надо прятать от людей. Наверно, над ним всю жизнь издевались, и за малый рост, и за это изъеденное чирьями лицо, и женщины его никогда не любили, и собаки облаивали. Теперь он отыграется за все! Почему такая несправедливость, я – победитель стольких могучих рыцарей, найду смерть от руки какого-то заморыша?»

      – Арбалету не место в честном бою, – сказал он, – положи его на землю и уходи, я объявлю всем, что ты дрался честно.

      – Мне будет гораздо больше чести, если я привезу твой меч! – воскликнул маленький рыцарь и поднял арбалет.

      – Так держи его! – крикнул Картрих.

      Его рука рванулась к мечу, по пути выпустив ненужный, мешающий перстень. Тот мелькнул яркой птичкой к гранитному откосу и юркнул в трещину, радуясь обретенной свободе. А рука продолжила движение, нашла рукоятку меча, обхватила ее, сделала короткий рывок вверх, замах назад, резкий бросок вперед.

      Меч тоже сделал свое дело, перевернувшись в воздухе и изловчившись, он снес голову нечестивцу, которого и рыцарем-то называть зазорно, и поспешил упасть тут же рядом, на траву, чтобы господину не пришлось долго его искать. Чего он не смог сделать, так это остановить полет такого маленького и безобидного на вид, но юркого и целеустремленного болта, который вонзился в глаз короля Картриха и опрокинул его на спину. Никогда в жизни Картрих так не падал и милосердные боги не дали ему познать это унижение – он не успел понять, что произошло.

* * *

      Боги благоволят благородным рыцарям и всегда воздают им сторицей в ответ на их страстные мольбы. В этом смог лишний раз