Ты в гадалки не ходи. Надежда Первухина

соня, – ласково сказала мне Юля. – А то завтрак проспишь.

      Я выкопалась из груды бархатных подушек и сказала:

      – Доброе утро!

      – Скорее уж добрый день, – поправила меня Марья, входя в комнату с подносом и чайником. – Половина первого.

      – Ого! – воскликнула я. – Вот это поспали. Но если честно, я себя чувствую просто королевой после такого душевного сна. Хотя и курила кальян на ночь.

      – Давайте завтракать. – Марья поставила поднос на столик. – Чай стынет.

      – Мне буквально на минуточку – умыться и носик припудрить, – поднялась я с подушек.

      – Давай, только побыстрее.

      В туалете я привела себя в порядок, придирчиво глянула на себя в зеркало – все нормально: тушь не растеклась, пудра не осыпалась. Значит, можно выходить из чайной в цивилизованный мир.

      Но сначала мы, разумеется, позавтракали. Марья испекла замечательные булочки с маком, и оторваться от них было абсолютно невозможно.

      Потом мы душевно попрощались с Марьей, и я вслед за Юлей вскарабкалась на ее помело.

      – Я тебя быстренько к дому подброшу, а потом к своему Ромулу полечу. Я ведь не предупредила его, что не ночую дома. А мобильник не догадалась взять. Он теперь рвет и мечет.

      – Вот она, семейная жизнь, – патетически сказала я.

      – Да в общем-то не такая уж она и семейная. Ника, хочешь совет?

      – Хочу.

      – Не торопись замуж.

      – Да я вроде и не тороплюсь. У меня вообще никого нет, ради кого следовало бы торопиться.

      – Найдется, не переживай. Вон у меня как все было. – И Юля принялась мне рассказывать историю своей любви и своего замужества. Эта история закончилась именно тогда, когда мы подлетели к моему дому и спешились.

      У подъезда нас будто встречали. Бабульки кучковались этаким пчелиным роем и, словно пчелы, жужжали. Впрочем, не будем о пчелах, я еще не совсем избавилась от страха перед ними. Но самое странное – возле нашего подъезда стояла милицейская «Лада Калина» и «скорая помощь».

      – Что-то стряслось, – пробормотала Юля.

      И тут бабульки все, как одна, обернулись в нашу сторону, и пара бабулек ткнула в меня обвиняющим перстом:

      – Да вот же она, цела-целехонька!

      Тут же ко мне из подъезда вышел субтильного вида младший лейтенант милиции.

      – Вы – Вероника Рязанова? – спросил он, как-то странно гладя на меня.

      – Да, а что?

      Но он не ответил на мой вопрос, вместо этого задал свой:

      – Вы проживаете в двести тринадцатой квартире?

      – Проживаю. Господи! Что-то случилось, да?

      Вместо прямого и ясного ответа лейтенантик взял меня под руку:

      – Пройдемте.

      – Погодите! – воскликнула я. – Вот моя подруга, Юля Ветрова, она может идти со мной?

      – Может-может, – пробормотал лейтенант. Видимо, он тоже знал, кто такая Юля Ветрова, и предпочел не связываться.

      Мы вошли в подъезд.

      – Лифт не работает, – сказал лейтенант. – Придется идти пешком.

      – Я, конечно, умею летать, – сказала Юля, – но поднять вас двоих просто не под силу.

      – Ничего, – сказала я. – Дотопаем.

      И