Отмеченный сигилом. Дмитрий Миконов

вынырнули из черного провала дверей на крыльцо, шаркая распухшими ступнями о деревянные половицы. Десятник сразу признал в них подручных живорезов, безмозглых вулдов, которых этот вид сущностей Шуйтара использовал для черновой работы. Массивные плечи уродцев переходили в узловатые руки, переплетенные вздувшимися мышцами. Знающие люди сказывали, что живорезы специально изменяют трупы таким образом еще на погосте, превращая мертвых в полезных рабов.

      Уродцы несли безвольное тело, удерживая его за конечности так, что голова бедолаги то и дело доставала до земли и билась о камни. Судя по всему, труп пролежал в избе достаточно долгое время и оказался изрядно поеден крысами – спустя мгновение раздался едва слышимый треск, и тело грохнулось наземь, оставив в руках одного из носильщиков свои верхние конечности.

      Второй вулд не сразу обратил внимание на произошедший казус и еще некоторое время волочил несчастное тело по траве, едва не оторвав в придачу и голову. Но тут вмешался третий, и Лаен постарался слиться с оградкой в единое целое.

      Какое счастье, что ему не пришло в голову выйти на дорогу!

      Надсмотрщик, а это был именно он, внезапно отделился от ствола одинокой яблони, росшей прямо во дворе дома. Оказывается, пока вулды шерудили в доме, он оставался наблюдать снаружи. Мускулистый и голый по пояс санданирец имел кожу цвета пережженного угля – оживший мертвец так ловко сливался с тьмой, что лишь движение выдало его.

      Буквально в три шага преодолев расстояние в пять-шесть ярдов до горе-носильщика, лысый бугай взмахнул огромной лапищей, и карлик отлетел аж до самой избы, глухо ударился о подмоченные дождем бревна, да так и замер на земле нелепым кулем.

      Лаен поморщился. Слишком часто за последнее время в лапы живорезов стали попадать выходцы из песчаного халифата. Измененные живорезами, они представляли собой весьма опасных противников.

      «Император Хелий Третий самолично позвал слуг халифа для борьбы с дочерью и теперь платит им звонкой лирой, – воображение Лаена нарисовало, как Марта пожала плечами. – Они нужны чтобы уничтожать мятежников. А что там происходит, когда пустынники попадают к сущностям Шуйтара, – не больно-то кому и интересно».

      «Так и есть, – вынужден был признать Лаен. – Будь моя воля, я бы вышвырнул этих любителей сакры назад в раскаленные дюны! Говорят, что крестьяне волком воют, когда подданные халифа на постой деревню занимают… Не эти, конечно, – поправил сам себя десятник. – А живые санданирцы».

      «Иногда я размышляю, – начала неожиданное Марта, – что будет… если вас, сударь, однажды поймают живорезы… или клевреты погонщиков ведьм – не важно, и попытаются превратить в одного из своих рабов? Даже закаленный разум монаха не выдержал бы подобной пытки! Мне доводилось видеть людей в самом начале преобразований, еще до прихода сущности – и даже я нашла это очень… неприятным процессом. Так вот, если они займутся вами – какая участь в этом случае может ожидать меня?»

      «Надеюсь,