Культ праха. Tony Lonk

Было очевидно, что тазик стал предметом первой необходимости. Вне всякого сомнения, тазик оказался самым верным и одновременно ненавистным спутником жалкого остатка жизни.

      Вечная тошнота, как итог всего, что прожито и как прожито до этого. Ведь почему-то всё именно так. Попытки отыскать причину могут увенчаться успехом. Нетрудно найти массу причин и оснований, но не будет уверенного и безоговорочного, единого и нерушимого доказательства того, что есть та самая – необходимая причина. На короткий миг становится ясно, что всё, кроме этой тошноты, неустойчивая и лишенная понятного смысла условность. И только светло зелёный тазик останется последним неоспоримым фактом. В нём ненадолго задержатся остатки внутреннего мира того, кому он принадлежит. В отвратительном сиянии белых стен и потолка, светло зелёный цвет дарует крошечную надежду на несправедливо короткое мгновение облегчения.

      Руди узнал эту комнату. Он хорошо помнил и тазик, который не раз держал в своих руках. Правда, Руди носил тазик жёлтого цвета – не такой красивый и не такой маленький.

      Давящая тьма подбросила его в период детства. Всё происходящее с ним, много лет назад произошло с его мамой. Это было место, где она в страшных муках доживала свои дни. Последний раз он виделся с ней за две недели до её смерти. Она попросила его подойти ближе и немного постоять у окна, чтобы ей было удобнее его рассмотреть. Её глаза казались чужими. Она никогда не была такой. Казалось, что Руди был ей не настолько важен. С этой обидой он жил до сих пор. Оставшиеся две недели он ничего о ней не слышал и не знал, но Руди прекрасно помнил, что светло зелёный тазик появился в день её смерти.

      Боль потери, державшая Руди за горло несколько десятков лет, смешалась с физической болью матери, о которой до этого он мог только догадываться. Руди ждал, когда же, наконец, упадёт последняя капля терпения. Положение, в котором он оказался, было невыносимым и буквально сводило его с ума. Боль во всём теле не становилась сильнее, но с каждой секундой мука терпения убивала всё, что оставалось при нём, начиная с надежды. И как только пределы его возможностей были повержены, обессиленный Руди провалился во тьму облегчения.

      Блаженство пустоты дало Руди возможность восполнить свои силы. Как только он избавился от груза пережитого им ранее, повелевающие им силы бросили его в эпицентр большого праздника, который он не так давно пропустил. Радостные лица встречали его с восторгом. Вокруг царила атмосфера восхищения. Пространство сотрясал гул сотен голосов. Вспышки, одна ярче другой, создавали космическое ощущение звёздного мерцания на пути к триумфу. Он чувствовал себя легко, и только ожидание чего-то славного, приятно щекотало его нервы. И когда это «славное» было уже близко, его глаза ослепила вспышка, а после жгучая боль стремительно распространилась по всей его спине. Затем наступила тьма.

      Вспышка, и он снова в сознании. Над ним тревожно суетятся врачи. Очевидно, они едут в машине скорой помощи. Вспышка, и он снова во тьме, но ему не становится легче. Вспышка, и всё вокруг него летит кувырком. Очевидно, что-то