Все цветы Парижа. Сара Джио

двери и возился с ручкой и блокнотом.

      – Простите, – сказала я немного громче. – Я просто хотела сказать… хелло.

      – Хелло, – торопливо повторил мужчина, словно само мое присутствие причиняло ему острую боль.

      – Я Каролина, – сказала я, протягивая руку.

      Он глядел на меня как на ненормальную.

      Я улыбнулась, убрала руку в карман, когда он отказался пожать ее.

      – Извините меня, но я попала в аварию, и у меня проблемы с памятью.

      Он пренебрежительно вздохнул.

      – Я слышал.

      – Значит, мы знакомы?

      – Мадемуазель, – произнес он без капли эмоций. – Я забочусь об этом доме тридцать пять лет. Вы тут жили последние три года. Да, мы знакомы.

      – Ну, тогда хорошо, – продолжала я. – Вы напомните мне ваше имя?

      Он смерил меня долгим взглядом.

      – Господин де Гофф.

      – Мне так вас называть? Или вы…

      – Вы можете называть меня господин де Гофф.

      – Хорошо, – сказала я, когда он открыл мне дверь. – Ну, я пойду.

      – В добрый путь, – буркнул он, хотя вполне мог бы сказать «Скатертью дорога».

      Я вышла на улицу и выбросила из головы ворчливого консьержа. Теперь меня занимали вещи поважнее. Но прежде всего… кофе. Я даже не знала, пью ли его, но в этот момент это слово звучало для меня как музыка, и я глядела по сторонам и искала какое-нибудь кафе. Тут я вспомнила про коробок спичек, которые нашла на кухне и сунула в карман. «Бистро Жанти». Я прочитала адрес и пошла прямо, через квартал свернула, потом еще раз свернула и увидела вдалеке вывеску.

      Я с опаской взялась за дверную ручку и вошла в ресторан с его маленькими деревянными столиками и темно-красными стенами. Там сразу все показалось мне и знакомым, и чужим. Посетители стояли в очереди возле стойки, где несколько проворных официантов бегали к сверкавшей хромом кофемашине. В воздухе витал пар вместе с ароматом свежемолотого кофе. Женщина в синем пиджаке заказала двойной эспрессо и пирожное. Следом за мной вошла парочка, держась за руки, и попросила столик у окна. В этом бистро присутствовал свой пульс, свой особенный гул, и по какой-то причине я почувствовала себя тут своей.

      Старшая официантка осторожно глядела на меня. Она была хорошенькая, примерно моя ровесница, но у нее были страшно усталые глаза, словно она давным-давно не высыпалась по ночам. Она что-то шепнула другому сотруднику. Тот поглядел на меня и торопливо ушел через двойные двери на кухню.

      – Доброе утро, мадам, – поздоровалась она наконец; ее слова звучали чопорно и сухо. – Ваш обычный столик?

      Мой обычный столик? Значит, я часто здесь бывала… до ДТП. Я огляделась по сторонам в надежде, что кто-то из посетителей, какой-нибудь столик или игра света пробудят мою память, но все было по-прежнему скрыто туманом.

      – Хм, да, – ответила я наконец, и она отвела меня к столику, спрятанному в темном углу.

      – Могу я заказать эспрессо?

      Она вытаращила на меня глаза.

      – Вы никогда не заказываете