ЧЕЧЕНСКИЕ РАССКАЗЫ. Полная авторская версия. Александр Карасев

побыстрее в батальон.

      3. Капитан Корнеев

      1

      Я и несколько бойцов были выгружены с брони на горную дорогу у одного из наших взводных опорных пунктов. Сопровождающий капитан должен был половину солдат и часть почты везти на следующий ВОП, но вышедшему к нам офицеру он передал поручение отправить бойцов при случае дальше, запрыгнул на бэтэр и уехал.

      – Ну что ж, пойдёмте.

      Обращение на «вы» приятно удивило меня и сразу расположило к офицеру. За два месяца в полку я уже привык к тому, что и старшие лейтенанты, и капитаны, и майоры – все друг с другом на «ты» и при солдатах называют себя Вадиками и Димами. Позже мы, конечно, перешли на «ты», но первое благоприятное впечатление об этом человеке навсегда осталось у меня и сопротивлялось потом всему тому, что говорили о нём плохого, как и всегда злословят сослуживцы о каждом за глаза.

      Я, с большой малоподъёмной сумкой на плече, и следом бойцы, стал подниматься на ВОП за офицером. Это и был капитан Корнеев, о котором я уже слышал и в чьё распоряжение, с последующей его заменой, поступал. На вид ему было лет тридцать, а пожалуй, и больше; он был в афганке навыпуск без знаков различия, ремня и автомата. С десяток солдат – некоторые из них были по пояс раздетыми, остальные в расстёгнутых кителях, и все без оружия – стояли на скате, чтобы, как водится, «по-стариковски», принять необстрелянное пополнение, получить письма и найти земляков. Лишь наличие пулемётчика в окопе с амбразурой могло говорить мне о том, что я попал на опорный пункт в Чечне; впрочем, солдат у пулемёта вальяжно развалился и положил каску на бруствер.

      Тогда, переполненный впечатлениями от полёта в «корове», от позиций полка, с врытыми в жёлтую глину БМП, на высоте над большим чеченским селом, от езды в колонне, всего этого обилия вооружений и от смутного ощущения дыхания войны; разбираемый рвением молодого офицера, видевшего ещё смысл в своей деятельности; обладающий свежей энергией, направленной на то, что кажется нужным, подспудно я отмечал недостатки службы.

      За мелкими серыми ветками деревьев скрывалась полевая кухня, стояло подобие стола – доска на пнях; с приделанной к дереву перекладины спрыгнул длинный рыжий боец. Капитан в шутку, но больно ударил рыжего под дых, тот согнулся надвое и через смех завыл. Мы вошли в землянку.

      В землянке на кроватях лежали сержанты-срочники, как позже я узнал, Тёма и Кошевой; капитан согнал белобрысого Тёму с кровати, которую определил мне.

      – В этом углу не так течёт.

      Нашёлся и спальник, я быстро устроился и, осторожно обойдя железную печку с жестяной трубой, выведенной в потолок, сел напротив капитана на стул. Корнеев писал что-то в тетради, готовил ВОП к сдаче, гонял поварёнка распоряжениями о чае, вызывал вышедшего из землянки от греха подальше Кошевого, давал указания по боеприпасам. По реакции бойцов видно было, что они боятся своего командира.

      2

      Из маленького окошка свет пыльной