Идея семьи в художественном мире Ф. М. Достоевского. Монография. Наталья Кладова

равенство и братство“. И после знакомства со всеми ужасами этого времени этот крик горел в моей душе тем же чистым и ярким пламенем, как и до этого»77. Методы установления нового строя в России предлагались на западный манер. Так, в стихотворении Ф. В. Волховского «Там и здесь» читаем:

      Там, на Западе далеком,

      Пролетарий бой ведет,

      Крепнет он в бою жестоком,

      Крепнет, множится, растет.

      Здесь, на пасмурном Востоке,

      Пролетарий крепко спит;

      Он не думает о сроке

      Избавленья и молчит.

      Но зато студент проснулся

      И протер уже глаза,

      И на Запад оглянулся:

      Скоро ль Божия гроза?

      Он работника разбудит,

      С ним сольет свой интерес

      И с ним об руку добудет

      Хлеб, свободу и прогресс78.

      Но на Востоке и на Западе жизнь исторически устраивалась разными путями. Повторим мысль Достоевского, указанную нами в начале главы. «В восточном идеале – сначала духовное единение человечества во Христе, а потом уж, в силу этого духовного соединения всех во Христе, и несомненно вытекающее из него правовое государственное и социальное единение, тогда как по римскому толкованию наоборот: сначала заручиться прочным государственным единением в виде всемирной монархии, а потом уж, пожалуй, и духовное единение под началом папы, как владыки мира сего» [25, 151—152]. А потому «не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!» [27, 19]79. Н. И. Пруцков верно замечает особенность изображения «рая на земле» Достоевским (в «Сне смешного человека»): «В золотой утопии Достоевского даже и намека нет на какую-либо организацию идеального общества, на разделение труда и других общественных обязанностей между его членами. <…> Главное в этом строе – братолюбовное единение, взаимное обожание. Такое любовное братство людей, исключающее трагическую обособленность их в современном писателю обществе, невозможно выдумать и нельзя „расписать“»80. Истинное единство не в механических общинных схемах. Переустройство на рациональных началах всегда обречено на провал. Да и в необходимости переустройства Достоевский сильно сомневался.

      В поэзии П. Л. Лаврова рождение Христа, «Мессии», воспринимается как рождение Того, кто установит справедливый, новый порядок. Тот – это новый, не евангельский, Христос. От «первого» Христа народы не дождались желаемого – того, что

      Он прекратит вражды земные,

      Он уврачует боль рабов,

      Он сломит цезаря гордыню,

      Он фарисея обличит,

      Разрушит идолов святыню,

      Любовь и правду водворит!»81

      Поэтому

77

Там же. С. 97—98.

78

Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Л., 1968. С. 80.

79

Одно из центральных положений христианской антропологии – идея единства человечества. Евреи мыслили единым народом только себя, произошедшим от одного предка – Авраама, а через него от Адама (именно этим обусловлено резко отрицательное отношение писателя к данной нации). Новозаветная картина мира идею национального единства расширила до идеи всечеловеческого единства, связанности кровными родственными узами всех людей земли.

80

Идеи социализма в русской классической литературе. Л., 1969. С. 360—361.

81

Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Л., 1968. С. 64—65. Заметим, христианство не обещает рая на земле; «водворить» внешне любовь и правду невозможно, они обретаются душой, и каждый человек добротоделанием увеличивает добро в мире.