Маньяк. Иван Катков

красивая в классе.

      – Ну, коли так, тогда борись, не будь тюфяком. А то глазом не моргнешь – уведут.

      Сосед замолчал.

      – Дядь Егор, вы еще здесь? – спросил Максим, приложившись губами к самодельному рупору.

      – Да куда я денусь с подводной лодки.

      – Тут люди говорят, что маньяк объявился в городе.

      – Люди вообще много говорят. И много не по делу.

      – Так вы думаете, что это вранье? – с надеждой спросил Максим.

      – Да какая разница, что я думаю. Я тебе, паря, одно скажу, – ветеран протяжно зевнул, – в твоем возрасте я вообще из дома без ножа не выходил. Полудурков отмороженных всегда с лихвой было… Ладно, малец, что – то подустал я, в сон клонит. Давай там. Конец связи.

      Максим снова видел этот жуткий сон.

      Он с родителями на Свердловском железнодорожном вокзале. Ночь, пустующий зал ожидания. Голос в громкоговорителе изредка нарушает тишину монотонным речитативом. Родители уходят в буфет купить в дорогу воды, оставив сына следить за сумками. В зале появляется потасканного вида, плоховыбритый мужик в ватнике и засаленной драповой кепке – «босячке». От него оглушительно воняет перегаром, на губах запекшаяся кровь. Он худой и сутулый, с болезненно – серым лицом. Садится рядом на скамью и пристально смотрит на Максима. Максиму становится не по себе, но он всеми силами старается не подавать вида. Родителей все нет. Мужик ухмыляется, цокает языком, искоса смотрит. Потом забрасывает руку на спинку скамьи и чуть заметно придвигается к Максиму. Он готов закричать, бросить вещи и кинуться на поиски мамы с папой, которые, почему – то, решили его бросить или с ними случилось что – то страшное… Объявляют о прибытии поезда. Мужик уже совсем рядом. Максим чувствует отвратнейший, гнилой запах, страх сковывает его, он не может пошевелиться, но к счастью, возвращается мама. Что – то пробормотав, мужик сплевывает в сторону, резко поднимается и, прихрамывая, направляется к выходу. Мама спешно хватает сумки и берет Максима за руку. До боли сжимает.

      – Идем, опоздаем, – взволнованно произносит она.

      – А где папа? – спрашивает сын.

      – Он нас догонит, идем.

      Максим рыдает, понимая, что больше никогда больше не увидит отца. Мама сильнее сжимает его ладонь. Они выходят на платформу. Поезд медленно останавливается. Проводница открывает дверь тамбура. Мать едва ли не силой затаскивает мальчика в вагон.

      – Он не вернется! Я знаю, он не вернется! – сквозь слезы кричит Максим и бьет нагой по стене тамбура. Раздается гул, словно они находятся внутри огромного пустого резервуара.

      – Замолчи! Сейчас же! – эхом отзывается плавающий голос мамы. Она тоже начинает плакать, обхватив голову руками и сползая на корточки.

      Проводница лязгает откидным полом, захлопывает дверь, поезд плавно трогается.

      ***

      Город кипел слухами. Ходили разговоры еще об одной жертве. В районе элитных газпромовских новостроек нашли изнасилованную и задушенную шестнадцатилетнюю девушку. Якобы обнаружили ее на лестнице,