По ту сторону клетки. Артем Белов

ничего подозрительного… пока что. Выдержав паузу, профессор продолжил:

      – Наш контракт разорван по моему собственному желанию и, несмотря на все угрозы в мой адрес, я не собираюсь молчать. Как часто бывает в наше время, под благородными масками скрываются падальщики и жнецы, плесень, растущая на трупах людей и невинных животных.

      Журналисты оживленно зашептались.

      – В стенах нашего филиала компании на моих глазах происходили страшные вещи, которые не привидятся даже в кошмарных снах! Правящая верхушка «Либерти Лабс», опьяненная вседозволенностью, зашла так далеко в своем пренебрежении ко всем и вся, что их опыты можно описать только словами «живодерство» и «вивисекция». Позвольте мне привести пример…

      Вот он. Так и знал – не обойдется без «Либерти Лабс»! Один из гостей начал медленно придвигаться к трибуне, а я впился в него взглядом: сзади, у ремня брюк, его черная рубашка странно топорщилась… и мне кажется, я знал, что под ней. Нащупав в кармане пальто собственный маленький пистолет, я аккуратно, едва дыша, сошел со своего места и побрел вдоль дальней стены аудитории. Профессор продолжал говорить, описывая вещи, от которых на щеках журналистов загорался румянец – их ручки бегали по блокнотам как спринтеры на соревнованиях. Завтра газеты и телевидение разорвутся от оглушительных новостей. Издевательства над подопытными, похищения и запрещенные препараты, опасные и отвратительные эксперименты – вот только малая часть того, что происходило в застенках корпорации.

      Монолог профессора настолько поглотил всех присутствующих, что они не заметили ни меня, ни мужчину в черном, который, я не сомневался, работал на тех, кого Алексеев поносил в своей разгромной речи. Убийца доберется быстрее меня, я слишком далеко! Догадка оказалась верной – в руке незнакомца сверкнул гладкий корпус пистолета. У меня остался только один выход – раз не смогу опередить шпиона, нужно как-то помешать ему прямо отсюда. Стрелять в него я не собирался, не хотел ни убивать, ни тем более рисковать попасть в невинных слушателей. Решение пришло мгновенно.

      Подняв над головой пистолет, я выстрелил в потолок. Секунда недоумения – и люди закричали все разом, сверху посыпались осколки одного из плафонов люстры, началась паника, свалка и давка. Киллера сбили с ног; он, с перекошенным от злобы лицом, осматривался, пытаясь понять, кто стрелял. Я устремился к трибунам, расталкивая верещащих студентов. Охрана ворвалась в зал, и на меня указали десятки пальцев:

      – Это он стрелял! У него пистолет!

      – Стоять! Руки за голову! – охранники выхватили оружие и поспешили ко мне, но поток людей оказался слишком плотным.

      Он увлек за собой профессора, а я прорывался следом, на ходу пытаясь завести будильник. Наконец, спустя минуту, мне удалось схватить Алексеева за запястье.

      – Отпусти, урод! – старый ученый вырывался и бил свободной рукой мне