Горечь войны. Ниал (Нил) Фергюсон

других “военных целей”, для чего нужна полная, безоговорочная победа. Важный вопрос (главы 7–8): в какой степени общественная поддержка конфликта (по крайней мере, на первом его этапе), о которой упоминают так много историков, была порождением СМИ?

      Почему окончательная победа оказалась настолько трудной? Отчасти это экономический вопрос. Ресурсы обеих сторон конфликта не были бесконечными: страна, которая расходует слишком много денег и припасов для достижения кратковременного успеха на поле боя, может проиграть затяжную войну. Например, может наступить “снарядный голод”. Трудовые ресурсы (особенно это касается квалифицированной рабочей силы) могут иссякнуть – или рабочие могут забастовать. Ее источники продовольствия для армии и гражданского населения могут истощиться. Ее внутренний и внешний долг может стать непомерно большим. Поскольку эти факторы имели значение не меньшее, чем события на фронтах, Первая мировая война представляет интерес для специалистов и по экономической, и по военной истории. Если принимать во внимание экономический аспект, то исход войны был (должен был быть) предрешен: ресурсы коалиции государств во главе с Англией, Францией и Россией гораздо больше ресурсов Германии и ее союзников. В главе 9 мы разберем, почему, несмотря на указанное преимущество, Антанта не смогла добиться победы самостоятельно, без прямого вмешательства американцев, и я поставлю под вопрос распространенное мнение, гласящее, что германская экономика военного времени была неэффективной.

      Определило ли исход войны военное искусство? Этот вопрос я ставлю в главе 10. В некотором смысле затянувшееся противостояние на Западном фронте и неубедительные результаты “стратегии непрямого воздействия” на других театрах войны явились неизбежным следствием развития военной техники. Однако стратегия, более или менее неизбежно избранная в отсутствие явных успехов (направленная на причинение противнику максимальных потерь), оказалась ошибочной. Военачальники с обеих сторон, оценив ситуацию на Западном фронте, сделали одинаковый вывод: нужно устранить больше солдат противника, чем потерять собственных. Таким образом, определить ценность жертвы можно исключительно с военной точки зрения. Подсчитав “нетто-потери”, то есть число собственных погибших солдат минус число убитых солдат противника, на основании помесячных и других сводок, мы можем оценить боеспособность. Фактически полезность смерти одного солдата можно рассчитать как число солдат противника, которое он условно сумел вывести из строя (прямо или опосредованно), прежде чем погиб сам. Оценка боевой эффективности таким образом – жуткое дело (возможно, некоторые читатели даже сочтут мой подход дурным тоном). Но так мыслили военачальники и политики того времени. Рассматривая произошедшее с этой стороны, становится ясно, что перевес был на стороне Центральных держав. Но тогда непонятно, почему войну проиграли они. Одно из объяснений (глава 11) предполагает учет двух критериев: экономической эффективности и боеспособности. То есть, возможно,