Выстрелы на пустоши. Крис Хаммер

улыбается она. – Посетителей у нас немного. Надеюсь, вы не против…

      – Нет, конечно, – слышит он собственный голос.

      Хочется завести непринужденный разговор, рассмешить ее, очаровать. Наверное, даже получилось бы – он не совсем еще растерял внешнюю привлекательность. Однако, снова взглянув на свои руки, Мартин не решается.

      – Что вы здесь делаете? – спрашивает он и сам удивляется резкости вопроса.

      – В смысле?

      – Что вы делаете в Риверсенде?

      – Я здесь живу.

      – Знаю, но почему?

      Улыбка на ее лице меркнет. Взгляд становится серьезнее.

      – Думаете, не стоит?

      – Вот это. – Мартин обводит руками магазин. – Книги, культура, литература. Университетские книжки вон там, на полке, ваши и матери… Этот городок умирает, вам нечего тут делать.

      Она не улыбается, не хмурится, только смотрит задумчиво, не торопясь отвечать.

      – Вы ведь Мартин Скарсден? – спрашивает, глядя в глаза.

      Он не отводит взгляда.

      – Да, это я.

      – Я помню репортажи. Рада, что вы уцелели. Должно быть, трудно пришлось.

      – Да.

      Текут минуты, Мартин прихлебывает кофе. Ничего так, в Сиднее доводилось пить хуже. Опять накатывает тяга закурить. Неловкость от молчания прошла, и снова текут минуты. Как хорошо здесь, в «Оазисе», делить тишину с молодой красавицей.

      Она заговаривает первой:

      – Я вернулась сюда полтора года назад, когда мама лежала при смерти, и надо было за ней присматривать. А теперь… если я уеду, книжный, ее книжный, закроется. Ждать и так недолго, но пока держусь.

      – Простите за бесцеремонность, я не хотел.

      Она обнимает чашку ладонями: жест уюта и доверия, странно уместный, несмотря на дневной зной.

      – Ну а вы, Мартин Скарсден, вы-то что делаете в Риверсенде?

      – Приехал за материалом, редактор послал. Решил, мне пойдет на пользу прошвырнуться и подышать деревенским воздухом. Чтобы сдуло паутину, как он выразился.

      – О чем история, о засухе?

      – Нет. Не совсем.

      – Боже правый! Опять о стрельбе? Уже почти год прошел.

      – Так в этом вся и соль: «Как справляется Риверсенд год спустя?» Что-то вроде биографической заметки, только не о персонаже, а о городе в целом. Выйдет как раз к годовщине.

      – Сами придумали?

      – Нет, мой редактор.

      – Экий гений. И послал вас? Чтобы написать, как живется городу после трагедии?

      – Ну да.

      – Боже!

      Вновь молчание. Женщина подперла рукой подбородок, вперив невидящий взгляд в книгу на столике. Вокруг глаз тонкие морщинки – она старше, чем казалось вначале. Лет двадцать пять, наверное. Все равно слишком молода для него.

      Проходит еще несколько минут – немая сцена в книжном магазине. Встретившись взглядом, женщина произносит тихо, почти шепотом:

      – Мартин, вы ведь понимаете, есть истории получше. Рассказать их было бы достойнее, чем упиваться болью скорбящего города.

      – Какие же?

      – Причины,