Выстрелы на пустоши. Крис Хаммер

качается на ветру. Гараж. Обе створки деревянной двери нараспашку обвисли на петлях и зарылись в землю, поддерживая все строение, словно карточный домик. Внутри гаража – «додж». Просто остов: капота нет, шины с белой полоской[19] сдуты, некогда черная, а теперь посеревшая краска крошится и вся в ржавых пятнах, как стариковские руки. На заднем сиденье растянулась сучка с выводком щенков. Щенки сосут грудь, но мать не подает признаков жизни, будто сдохла.

      А вот и дом, почти неотличимый от других построек, разбросанных по участку, разве что стены стоят более или менее прямо, окна забраны ставнями, а под крышей даже есть карниз. Дверь закрыта – зеленая с облупленной краской, под которой проглядывает посеревшая древесина.

      Мартин стучит, хоть и понимает: в такой оглушительный день стучи не стучи – никакой разницы. Вежливые формальности на Пустошах неуместны.

      Повернув латунную ручку, он кричит в полутемное нутро:

      – Эй! Есть кто живой?

      Внутри свет и шум слабее, вонь – сильнее. Бьет в нос еще до того, как глаза привыкают к полутьме: запах пота, псины, прогорклого жира, испражнений, мочи. Обонятельное изнасилование, несмотря на ветер, со свистом задувающий в щели.

      – Кого еще нелегкая принесла?

      В кресле сидит голый старик, сжимая в руке набухший член.

      – Ч-ч-черт… простите. – Мартин понимает, что застал его за мастурбацией.

      Но старикан и не думает смущаться.

      – Не уходи, ща закончу. – И продолжает себя оглаживать.

      Не в силах на это смотреть, Мартин возвращается наружу. Лучше уж металлический лязг, а может, и жара.

      Вот же сраное местечко!

      Минутой или двумя позже старик выходит, все еще голый. Со сморщенного красного пениса капает.

      – Прости, приятель. Застал меня врасплох. Входи, входи. Я Дедуля Харрис. А тебя как звать? – Он протягивает руку.

      Мартин переводит взгляд с нее на лицо мужчины.

      – Привет, я Мартин Скарсден. – Руку он не пожимает.

      – Ясно. Что ж, Мартин, заходи.

      Мартин следует за мужчиной в лачугу, старательно отводя взгляд от его дряблой задницы.

      – Прости за то, что устроил тут нудистский пляж. Слишком жарко для одежды. Присаживайся.

      Старик плюхается в импровизированное кресло-гамак (кусок холста на грубой деревянной раме), где только что ублажал себя.

      Мартин оглядывается, не найдя ничего подходящего, переворачивает молочный ящик и усаживается напротив.

      – Черт, прости. – Дедуля Харрис удивительно проворно для своего возраста опять вскакивает на ноги. – Не привычен я к гостям, совсем позабыл, как вести себя на людях. Пить что-нибудь будешь? – Он подходит к скамье, поднимает бутыль и пару старых банок из-под «Веджемайта»[20].

      Мартин и не знал, что такие бутыли еще существуют.

      – Выбор, правда, небогатый, – продолжает старик. – «Шато «Пустошь». Плеснуть стакашек?

      – Слишком рано для меня. Да и жарковато.

      – Чушь

19

Шины с полосой белой резины были в ходу с начала 1900-х по середину 1970-х годов.

20

«Веджемайт» – фирменное название очень популярного в Австралии пастообразного пищевого продукта темно-коричневого цвета, представляющего собой экстракты овощей и дрожжей. Считается неотъемлемой частью диеты австралийцев.