Всем сестрам по мужьям. Арина Ларина

классической литературой людьми немного подготовила Таню к подобному стрессу. По правде говоря, это и стрессом-то назвать было нельзя, потому что ощутимо треснувшаяся затылком о стену Танюша даже не успела расстроиться. Оказалось, что можно и не только как в книжках. На обычной лестничной площадке, в окружении исписанных стен все тоже может быть сказочно.

      – Ой, – только и смогла сказать Таня, когда оба устали целоваться.

      – Фигура у тебя – класс, – сообщил Денис, который параллельно провел инспекцию Таниных прелестей. – Ладно, я побежал. Позвоню.

      В квартиру она ввалилась с блаженным выражением лица, размазанной помадой и оторванной на блузке пуговкой. Домочадцы высыпали в коридор, словно встречающие на вокзале. Как будто у них других дел не было, кроме как ждать Таню со свидания!

      – Доченька! – ахнула мама и прижала руки к груди. В ее глазах вопросов было больше, чем в летнем пруду головастиков.

      – Ну, ты даешь, – фыркнула Ольга. – Вот это экспрессия!

      – А что взять с пэтэушницы? – презрительно поджал губы Анатолий Васильевич. – Допрыгалась. Спускаемся вниз по социальной лестнице. Погоди, мать, скоро соседи будут брезговать с нами здороваться. А как же – дочь проститутка – это тебе не абитуриентка консерватории!

      – Пап, хватит! – Таня с чувством собственного достоинства продефилировала по коридору. Конечно, если тебе есть с кем целоваться в подъезде, ты уже, безусловно, взрослая. – Если у меня появился парень, это еще не делает меня проституткой. На тебя не угодишь. Университет – «куда поперлась?», ПТУ – сразу на панель записал. Ты определись уже. Одна абитуриентка консерватории у нас есть. Должна же я как-то уравновесить это счастье.

      – Тань, а он кто? – робко поинтересовалась мама.

      – Кто? – как всегда, порушил дипломатический ход беседы папенька. – Лимитчик какой-нибудь. Гопник. Или твой сопэтэушник – швей-моторист?

      – Доктор наук. Интеллигентный пенсионер без материальных и жилищных проблем, – огрызнулась Татьяна.

      Шокированные домочадцы затихли. Мама всхлипнула, Ольга округлила глаза, как филиппинский долгопят, а Анатолий Васильевич желчно поджал сухие губы.

      – А нас с матерью он усыновит? – ехидно произнес он.

      – Удочерит! – бросила Татьяна, скрываясь в ванной комнате.

      Зеркало отразило ее счастливую мордашку и фиолетовый синяк на шее. В училище подобные синяки носили как ордена, но Таня пугливо подняла воротник, судорожно соображая, чем замазать подобную красоту. Надо полагать, что папина агрессия была вызвана именно этим.

      – Я влюбилась, – сообщила Танюша нахально улыбающемуся отражению. – Вот так-то.

      Жизнь непредсказуема, как полет шмеля в ураган – неясно, куда его задует в следующую секунду. Так и люди – летят, кувыркаются и только-только нацелятся на спасительную щель, как ветер меняется, и их уносит по новой, неизведанной траектории.

      За полгода Денис надоел Танюше до зубовного скрежета. Как мужчина он был бесподобен,