Всем сестрам по мужьям. Арина Ларина

Здоровые его злили. – Нам только кобеля с хорошим аппетитом не хватало. Пусть он на свой аппетит сам продукты покупает.

      Дениса все уже не единожды видели в окно, но только сверху и со спины, поэтому облик будущего родственника давал поле для фантазии. Особенно увлеклась Ольга. Она даже изобразила нечто шкафоподобное и подарила сестре.

      – Если бы намалевала черный квадрат, было бы точное сходство, – мрачно буркнула Таня.

      – Почему?

      – Потому что он как квадрат – незамысловатый и прямой.

      – Какая прелесть, – с завистью протянула Ольга.

      – Издеваешься?

      – Нет, я тоже хочу простого и понятного мужчину. Рядом с творческой личностью должен быть партнер, твердо стоящий на ногах. А тебе, наоборот, больше подошел бы человек творческой профессии. А то вы со своим квадратным станете друг друга как балласт ко дну тянуть.

      – То есть я, по-твоему, тоже квадратная?

      – Нет, просто ты очень рациональная. Тебе нужен человек, который будет делать твою жизнь менее скучной. А то ты по прямой дороге чешешь, курсант твой тоже, а кто же вам цветочков по обочине насажает?

      Отчасти Ольга была права. Таня и сама понимала, что без цветочков ее жизненный путь станет совсем блеклым. Денис мог только ехать впереди на тракторе, в котором в лучшем случае могло быть сено, а в худшем – навоз. Но вот себя она такой уж кочерыжкой не считала. Если Татьяна отказалась от мечты о филфаке, то это вовсе не означало, что теперь она грезит о карьере швеи в каком-нибудь цеху.

      – Оль, он мне разонравился, – вздохнула Таня.

      Кроме как с сестрой, поделиться было не с кем. Мама не поняла бы, потому что считала, что мужчина в жизни должен быть первым и единственным. Девчонки в училище тоже покрутили бы пальцем у виска: как же – такой шикарный кадр. Ну и что, что книжек не читает, зато плечи, рост и не пьет. А в свете того, что военным еще и общежитие какое-то обещают, Денис вообще считался мужчиной мечты.

      – Как, совсем? – Ольга огорченно оттопырила губу и спохватилась: – Это ты из-за того, что я сказала? Да забудь! Он хороший. Большой, красивый. Наверняка характер у него спокойный.

      – Индифферентный он. Равнодушный. Как болванка железная. Да, с таким жить – одно удовольствие. Что делать-то? – Татьяна схватилась за голову. – У меня такое чувство, что я с горы лечу, впереди столб – я прямо на него, а затормозить не могу.

      – Слушай, если твой жених представляется тебе столбом, об который размажешься вдребезги, то это совсем грустно, – резюмировала сестра.

      – Лель, мне уже давно грустно. Ну как я ему скажу, что все? Он же как ребенок. Жаль его, дурака. Но и жизнь свою из жалости я портить не готова. Он такой скучный, ты даже не представляешь.

      – Зато папа у нас не скучный, – напомнила Ольга. – Интеллигентный, политикой интересуется, всю классику перечитал, во всех музеях побывал. И теперь, в результате его интеллигентности, мама вся седая. Телевизор от его воплей выключается, когда папаня с ним в процессе новостей пререкается. И дочь-художница – позор семьи. Захребетница,