Путь. Максим Владимирович Кустов

слышал, что вышел хозяин дома, куда залазил Сомов. Старик поворчал на собаку и зашел обратно в дом, видимо, не заметив пропажу.

      Сомов заскочил в соседнюю посадку, оттуда старушка выводила троих коров, которых она пасла. Иван Палыч перешел на спокойный шаг, чтобы не привлекать внимание. Они со старушкой разошлись, она внимательно в него вглядывалась, но ничего не сказала. Когда пастушка скрылась из виду, Сомов нашел удобное место, снял свою изорванную куртку и плотно обвязал своё туловище простыней – это была единственная возможность в таких условиях закрыть рану на спине. Сверху накинул позаимствованную куртку. Рукой попробовал рану на голове. Кровь запеклась, и рана уже не кровоточила. Иван Палыч собирался закопать свою порванную рубаху под листву, здесь же в посадке, но потом остановился.

      «Нужно запутать полицию, – подумал он, – в любом случае мне нужно как можно быстрее и больше бежать от города. Те, кто будут меня искать, не дураки, и куртку рано или поздно найдут. Эта важная зацепка в моей поимке, и поэтому она должна повести их по ложному следу».

      Сомов свернул окровавленную рубаху и пошел в сторону города. Он не бежал, во-первых, давая себе отдохнуть, а, во-вторых, так он меньше привлекал внимание. Через 20 минут он вышел к магазину, напротив которого была автобусная остановка. Эта была конечная остановка маршруток, и одна из них стояла у остановки, ожидая посадки пассажиров. Иван Палыч потынялся из стороны в сторону, поджидая, пока она уедет. Через пять минут маршрутка тронулась. Сомов зашел за остановку и бросил там ненужные вещи.

      Недалеко от остановки он вступил в собачьи фекалии. Сомову пришлось это сделать, чтобы сбить с толку розыскных собак. В этой ситуации ему всеми возможными способами нужно было обеспечить свою безопасность. После этого он быстрым шагом по параллельной улице отправился обратно на выход из города.

      Когда крайние дома скрылись из виду, Иван Палыч снова решил пробежаться, каждый лишний километр, который отделял его от места аварии, увеличивал шансы на успех побега. Он бежал вдоль посадок пока были силы, потом шел отдыхая, затем опять бежал и опять отдыхал шагом… Иван Палыч вспоминал свои армейские марш-броски, только теперь его лучше любого старшины подгоняла жажда свободы.

      Так он продолжал двигаться до самого вечера, начинало смеркаться. Впереди виднелся лесок. Иван решил добраться до него и там заночевать. В лес он заходил, когда уже полностью стемнело. Сомов полностью выбился из сил, поэтому, найдя мягкий подлесок, тут же улегся на него. Голова уже практически не болела, беспокоила только спина, хотя после перемотки простыней боль значительно ослабла.

      Было очень холодно, и после такого тяжелого дня ужасно хотелось есть, ведь последний раз Иван кушал ещё утром в камере перед выездом в лагерь заключенных. Но еды достать было негде, да и сил на это уже не было. Развести костер, чтобы согреться, тоже нечем. Поэтому Сомов скрутился на мягких ветках и с головой укутался в теплую куртку. Куртка ужасно воняла потом и навозом,