Империя предков. Баир Владимирович Жамбалов

мира».

      ***

      Кони не фыркая, однако, довольные выскакивали из воды поскорее, и воины тут же спешившись, стаскивали со спин лошадей кожаные бурдюки, наполненные воздухом, что даже самый неопытный конь в таком деле, как переправа через реки, никак не сподобится пойти ко дну. И он также, как и его воины, освободил коня под ним от такой ноши, что не так тяжела, никак, тогда как три его заводных коня уж весело гарцевали рядом, стряхивая остатки капель. И с них он сам собственноручно снял воздушные бурдюки. Не так долга была переправа. Да, Ирпень, река Ирпень не так широка, как Днепр, не так раздольно полноводна. А сколько рек самых разных позади?

      Давно нет в живых тех коней, его первых боевых коней, что, тогда, будучи совсем молодым он переплывал ох какую широко раздольную реку Хуанхэ, ту самую Жёлтую реку, что к югу от Великой китайской стены питает поля мирных крестьян, что долго кротко гнули спины на чжурчженей, которых раз за разом, однако с лёгкостью быстроты разбивали Джэбе, Мухали, Боорчу, Наян – ох шустро умелые полководцы их величайшего хана ханов, да и он сам также успешно приложил руку к такому делу.

      Нет в живых и тех коней, с которыми он переправлялся через ту реку Амударья, одну из главных рек государства, империи Хорезм, что к востоку от моря Каспия, совсем на другой западной стороне от чжурчженьской империи Китай династии Цзинь. Да, не так долга жизнь лошадей, не так долга. А что, жизнь воина так ли длинна под градом стрел, да в сечи яростно жестокой? А вот он дожил таки до преклонных лет, давно зажиты раны, полученные в те годы, когда в молодости и начинал постигать мудрость командира тысячи. Да, сразу таковым его и определил сам Чингисхан в награду ли за самоотверженную преданность с детских, с юных лет, когда был он рядом с ним плечом к плечу и в дни тягот, и в дни успеха. Перед самым походом на Китай династии Цзинь ему-то Чингисхан и вверил под командование тумен.

      Так размышлял уж ныне для молодых воинов да командиров уж шибко шустрый старик Субудэй-багатур, чьи первые кони когда-то попили воды той Жёлтой реки Хуанхэ, что отсюда так далеко на востоке этой ох нескончаемо обширной земли под покровом Вечного Синего Неба. Что ж, он покажет молодым, без устали, на скаку сменяя заводных коней, поскачет, поведёт своих воинов до самых Карпат, чтобы там спешиться на долгий отдых до весны. Но сначала подождёт Бато – правителя улуса Джучи, улуса своего отца, который уж не в старческом, зрелом возрасте покинул их, отправившись в долины Вечного Неба. Как-то мрачен, задумчив он, однако, такое у него после того разговора с Гуюком, с этим несносным сыном Угэдэй-хана, которого Бато отстранил от командования, отправив того домой аж до самого Каракорума – до столицы всей Монгольской империи, что ныне на берегу Орхона, возведённая дочерью Чингисхана Алангаа – принцессой, правительницей Тору дзасагчи гунджи.

      Да, задумчив был Бато – правитель улуса Джучи, которого в Европе будут именовать Батыем, потрясшим Старый Свет, ещё как задумаешься. И всё после того разговора