Тысяча начал и окончаний. Мелисса де ла Круз

танец массы людей в медленное, сексуальное покачивание, под веселый ритм барабанного боя.

      Так что – не моя сцена.

      Мне не следовало тут находиться. И Ма просто взбесилась бы, если бы узнала.

      Я дрожу, несмотря на удушающую жару, плотнее кутаюсь в жакет из денима, стараюсь скрыть гусиную кожу на моем обнаженном животе. Было не по сезону тепло для марта – из-за изменения климата, – но мне определенно не следовало надевать эту крохотную чоли[10], несмотря на то, что темно-бирюзовая, обшитая зеркалами юбка-ленга[11] идеально развевается, когда я кружусь по танцевальной площадке. Среди этого коричнево-белого вихря я выделяюсь, словно павлин на индийском шоссе, одинокий и растерянный. Моя лучшая подруга Лила настаивала, что старомодный раджастанский[12] узор на старой маминой ленге-«варёнке» – вынутой из того сундука, который, как она думает, по-прежнему заперт на чердаке, – «точно как в девяностые». Но когда она помогла мне зашнуровать блузку на корсете, и золотистые ленты крест-накрест опутали мою обнаженную спину, подобно извивающимся змеям-нагини, она ахнула.

      Я видела фотографии потрясающей Ма – или Амриты, как, по ее словам, ее тогда называли подруги, – в этой самой ленге, когда ей было шестнадцать. Она смеется, кружится, танцует, и у нее такие лукавые, манящие, карие глаза, такие пьянящие, такие соблазнительные. Я просто должна была проверить, смогу ли я быть такой же, перенять у нее хотя бы часть этой энергии. Если бы я могла натянуть ее кожу, всего на одну ночь, может, кто-нибудь заметил бы и меня тоже. Хоть один раз. Разве не каждая девушка имеет на это право?

      Но Ма убила бы меня, если бы узнала. Потому что добродетельные индийские девушки послушные. А я – настоящая добродетельная индийская девушка.

      – Видишь, Тара, я тебе говорила, что этот диджей клевый, – говорит Лила. Она запустила пальцы в свои густые, темные, волнистые волосы, и ее тело уже в трансе, во власти музыки. Через несколько секунд ее уже окружает пульсирующая толпа, воздух плотный от пряного одеколона и липкого пота. Лила беззаботно отдается ритму, позволяет изгибам своего тела ласкать незнакомцев с непринужденной фамильярностью. Я пытаюсь делать то же самое, выкроить чуточку пространства для себя среди колеблющейся массы, стараюсь наслаждаться своей развевающейся юбкой так, как представляла себе всего несколько часов назад. Я поднимаю вверх руки, трясу бедрами и освобождаю волосы от заколок, позволяю им тяжелым водопадом струиться по спине подобно откинутой вуали. Музыка пропускает такт, меняется, и инициативу перехватывает новый, пульсирующий бас. Толпа вопит, громко и радостно, но в этой наркотической смеси голосов есть нечто печальное, и это вынуждает меня на секунду резко остановиться. Жестяное сопрано призывает давно потерянного возлюбленного; женщина говорит ему, что плач ночных птиц и звон ее браслетов не позволяет ей погрузиться в такой необходимый сон. Лила хватает меня за руки, втягивает в общий ритм, и я отдаюсь ему, музыка заставляет мои ступни

10

Чоли – лиф с короткими рукавами и очень низким вырезом, который носят в Индии вместе с сари.

11

Ленга – длинная индийская юбка.

12

Раджастан – индийский штат, образованный в 1949 году.