Тысяча начал и окончаний. Мелисса де ла Круз

неделю после возвращения Менга, Йер сидела за столом и ела обычный безвкусный завтрак. Менг пополнял запасы в начале каждого месяца, получив очередной чек выходного пособия. Иногда он приносил манго и личи, и Йер кроме них почти ничего не ела, хотя все еще мечтала о липких, сладких рисовых шариках, которые мать Аланга готовила на пару́ в банановых листьях.

      – Когда закончишь завтрак, нам надо кое-куда съездить, – сказал Менг. Йер запила жесткие кусочки концентрата глотком воды, потом спросила:

      – О, значит, ты снова со мной разговариваешь?

      Она ждала, что он что-нибудь скажет по этому поводу, но он промолчал. Скрипя зубами, она потянулась к почти пустой полочке с приправами и схватила смесь соли и молотого острого перца, чтобы посыпать свою порцию.

      – Почему тебя это огорчает? – спросил он. По его тону было понятно, что ему, в сущности, все равно, поэтому она не поняла, зачем он спрашивает.

      Пальцы Йер крепче сжали баночку. Хоть она и понимала, что ей следует придержать язык, у нее все равно вырвалось:

      – Ты серьезно? Почему ты решил, что я огорчена?

      – Я стараюсь понять, Йер, – сказал он, голос его стал равнодушным. Он закрыл планшет и встал. – Твоя эмоциональная привязанность ко мне заставляет тебя думать, что ты должна огорчиться. Но что создает эту эмоцию? – говоря это, он придвигался ближе, пока между ними не оказалась одна только столешница. Он вглядывался в ее лицо в поисках каких-то ответов, которые надеялся получить. – Мозг – это просто очень сложная цепь электрических импульсов, поэтому кажется разумным, что его можно создать искусственно. Ученые десятки лет стараются понять этот процесс. Что. Создает. Эмоции?

      Она затряслась в тишине после этих слов. Молнией пронеслось воспоминание о том, как умирала мать, а из разбитого окна в дом неслись крики солдат и андроидов, и она резко отвернулась, не в силах вынести его упорный взгляд. Крышка слетела с баночки с приправой в ее руке, и содержимое фонтаном полетело через столешницу.

      – А-а-ах! – Менг отшатнулся назад. Один глаз он плотно зажмурил, руки его взлетели к лицу, пальцы скрючились от боли. Йер в панике обежала вокруг стола и повела его к раковине.

      – Вода, – сказала она, открывая кран.

      Он наклонился над струей воды и начал промывать глаз, тихо ворча и шипя от боли. Она прикусила губу, чувство вины разбавило другие спутанные эмоции, и она вернулась к столешнице. Они не могли позволить себе зря израсходовать такое количество приправы, поэтому она собрала рассыпавшуюся смесь соли с перцем в ладони и ссыпала ее обратно в баночку.

      – Все еще жжет, – проворчал Менг, опираясь ладонями на края раковины с двух сторон. Йер оглянулась через плечо и посмотрела на его лицо. Глаз был красный и воспаленный, а веко начало опухать. – Я схожу к знахарке. Оставайся тут.

      Через несколько секунд он ушел, захлопнув за собой дверь. Знахарка жила через пару домов от них, и наряду со своим обычным занятием – установлением