Звёздные Войны. Уязвимая точка. Мэтью Стовер

не понимаю?

      И вновь в чистых голубых глазах Ника пробежали эти безумные вспышки.

      – Чьи, по-твоему, трупы мы оставили в переулке?

      Мейс молча уставился на Росту.

      Улыбнувшись, корун продемонстрировал джедаю свои ослепительно-белые зубы.

      Мейс посмотрел на Леша. Тот развел руками. Его раскрашенная тисселем улыбка была извиняющейся.

      – Правду говорит Ник: вещи иначе здесь действуют.

      Беш лишь пожал плечами и кивнул.

      Мейс посмотрел на Мел: заглянул в ее темные глаза, резко контрастирующие со светлой кожей лица, обратил внимание, как она качает здоровую мерр-сонновскую «Молнию» на коленях, словно ребенка.

      И многое внезапно встало на свои места.

      – Это ты, – озаренно сказал он девушке. – Ты застрелила Флоремирллу Тенк.

      Уезжающая машина скрылась в пыли и мареве от обжигающего полуденного солнца. Мейс стоял на дороге и смотрел ей вслед.

      Здесь, вдали от столицы, дорога представляла собой обычную, петляющую меж холмов колею, засыпанную щебнем, с зеленой полоской травы посередине. Джунгли восстанавливали свои права, устремляясь из центра дороги к ее краям. В этом месте дорога шла параллельно Бабушкиным Слезам – реке, берущей начало в снегах Дедушкиного уступа и сливающейся с Великим Потоком в паре километров от Пилек-Боу. Они уже были над столицей, на склоне большой горы.

      Ник и остальные с оружием на плечах уже поднимались вверх по холму, ступая по траве и кустарнику не выше лодыжки. Метрах в двадцати над дорогой виднелась стена джунглей. Вдали Мейс заметил несколько серых пятен: вероятно, прирученные траводавы. Балавайское правительство использовало этих огромных зверей для того, чтобы не дать джунглям захватить дорогу.

      – Мастер Винду… – Ник остановился на холме. Он помахал рукой Мейсу, приглашая следовать за собой, а затем показал на небо. – Воздушные патрули. Надо уйти под деревья.

      Но Мейс остался на дороге. Он все смотрел и смотрел, как пыль взметается и кружится позади удаляющейся машины.

      «Ник сказал: „Ты из Мирной галактики“.

      И: „Здесь все по-другому“».

      Где-то в груди у Мейса нарастало мучительное беспокойство. Если бы он не был джедаем и не умел справляться с подобными вещами, то назвал бы это ощущение суеверным ужасом. Беспричинный страх, что Галактика осталась позади, в машине. Что, подскакивая на кочках, в сторону Пилек-Боу уезжала сама цивилизация. И бросала его здесь.

      Наедине с джунглями.

      Он буквально чувствовал это.

      Аромат распустившихся цветов, смолы, текущей из сломанных веток, пыльной дороги, двуокиси серы из жерла действующего вулкана на Дедушкином уступе. Даже солнечный свет здесь, казалось, привносил свой запах: горячего железа и гниения. Мейс и сам добавлял нотку в этот букет.

      Джедай чувствовал запах собственного пота.

      Он струился по рукам. Испарина, покрывавшая голову, стекала по шее на грудь и на спину. Обрывки его окровавленной рубахи остались лежать где-то на дороге, и теперь кожа куртки липла к телу,