Суженый Марии. Александра Девиль

короткого молчания Анна ответила:

      – Это вряд ли. Будь он простым мошенником, то наверняка запросил бы куда поболее пятидесяти гривен. А эти деньги нас не введут в разорение. Не гривен жалко, а Марусю страшно отпускать.

      Во время разговора кое-кто из челяди заглядывал в сени, прислушиваясь. Неожиданно вперед выступила швея Глафира и, словно ненароком задев руку Андрея своей пышной грудью, подошла к столу, вокруг которого собралась семья Клинцов.

      – Сдается мне, я вчера уже видела этого иноземца в Киеве, – сообщила она, обращаясь сразу ко всем и ни к кому лично. – Он поздно вечером пробирался к дому тиуна Вокши. И лицо у него было чистое, без царапин и синяков.

      – Точно это был он? – настороженно спросил Андрей, поворачиваясь к Глафире.

      – Может, и не он, – пожала она плечами. – А может, и он. Но платье было греческое, это уж точно.

      – Мало ли в Киеве греков, – сказала Анна. – Ты могла ошибиться.

      – Могла, – согласилась Глафира и стрельнула глазами в Андрея. – А все-таки похож.

      – Мне этот Хрисанф совсем не нравится, – заявил Андрей и, встав со скамьи, стукнул кулаком по столу. – Нет у меня к нему доверия! А потому я сам буду сопровождать Марию до острова.

      Последние слова молодого гридня услышал Хрисанф, незаметно появившийся на пороге комнаты. Обведя глазами всех присутствующих, он уже хотел вставить слово, но внезапный шум на улице помешал и ему, и другим участникам разговора. Все разом кинулись к окну.

      Княжеские бирючи (герольды) скликали граждан на вече к Святой Софии. Владимир Мстиславич собирался обнародовать послание своего брата, великого князя Изяслава, стоявшего сейчас с войском на реке Супой.

      Теперь уже Андрею стало не до семейных забот; верный присяге, юноша был прежде всего дружинником князя. В отсутствие Изяслава он обязан был выполнять все распоряжения Владимира Мстиславича и быть всегда подле него. Едва взглянув на испуганную мать и сестру, он кинулся к двери, и через несколько мгновений его лиловый плащ уже замелькал в конце улицы.

      Анна и Евдокия, выглядывая в окно, не заметили, как из комнаты исчезла Маша, а вслед за ней неслышно удалился Хрисанф.

      На вече, столь же многолюдном, как то, что еще совсем недавно собиралось возле Мстиславова двора, князь Владимир стоял рядом с митрополитом Лазарем и тысяцким Рагуйлом. Самые знатные из киевских бояр столпились возле помоста, окружив Изяславовых послов. А народ все сходился и сходился; простые киевляне желали собственными ушами услышать объявление княжеской воли.

      На этот раз Марии не удалось проникнуть на самую площадь. Когда она пробегала мимо Фотиевого дома, ее увидела выглянувшая за ворота Ольга, которая тут же велела своему ключнику задержать девушку, что он тотчас же исполнил. Подойдя к сестре, Ольга попыталась силой увести ее в свой дом, но Маша была так захвачена водоворотом событий, что не хотела пропустить даже малую их часть. Сообщив старшей сестре о несчастье, постигшем отца и брата, она предложила