Суженый Марии. Александра Девиль

небольшую икону. Изображение не могло не понравиться. Юноша, напоминающий ангела, кудрявый и большеглазый, с тонкими и одновременно мужественными чертами лица, смотрел на зрителей живым и умным взглядом. Мария с замиранием сердца подумала о том, что, если Гелиодор и в жизни так же хорош, как на портрете, то его совсем не трудно будет полюбить. В эту минуту ей даже не пришло в голову, что портретный незнакомец вовсе не похож на кого-то из тех молодых византийцев, которых она видела возле Софийских ворот.

      – Ну что ж, смазливый отрок, – усмехнулся Андрей. – Но в народе говорят: «Не тот хорош, кто лицом пригож, а тот, кто для дела гож».

      – Это мудро, – согласился Хрисанф. – Но если я сам начну хвалить моего господина, вы, пожалуй, мне не поверите. Лучше почитайте письмо вашего ромейского друга Никифора.

      Анна дала знак дочери, и Мария тут же выхватила у Хрисанфа письмо и принялась читать вслух. Похвалы, расточаемые в конце письма Зоилу и Гелиодору, несколько удивили Анну, знавшую трезвую и скептическую натуру Никифора. Она взяла у дочери письмо и внимательно его перечитала. Потом, подняв глаза на грека, спросила:

      – А Дмитрий видел это письмо?

      – И видел, и читал. Вернее, я ему прочитал, когда он лежал раненый.

      Представив мужа и сына, изнемогающих от ран где-то вдали от родного дома, Анна прикрыла глаза и бессильно уронила письмо на колени. Тогда Андрей подошел к матери и тоже заглянул в письмо, после чего обратился к греку:

      – Никифор пишет, что передает моим родителям подарки – кинжал и дорогую ткань. Где же они?

      – Андрей, побойся Бога! – воскликнула Евдокия. – До подарков ли нам сейчас?

      – Просто хочу знать всю правду, – упрямо заявил молодой гридень.

      – Половцы забрали эти подарки себе, – ответил Хрисанф. – Впрочем, они обещали все отдать невесте, если она в скором времени приедет и привезет серебряные гривны.

      Минуту длилось молчание, потом Анна спросила грека:

      – Может ли кто-нибудь подтвердить твой рассказ?

      – Только двое моих верных слуг, которые были отпущены в Киев вместе со мной. Остальные либо полегли в бою, либо остались на острове ухаживать за господином.

      – Эх, жалко, что дядя уже не служит на Монастырском острове! – воскликнула Мария.

      Отец Филарет, бывший игумен монастыря на святом острове, был родным братом Дмитрия Клинца и звался в миру Федор. Год назад князь Изяслав назначил его епископом в Смоленск.

      – Странно… – прошептала Анна и украдкой посмотрела на свой оберег. – У меня почему-то вовсе нет предчувствия, что Дмитрий и Константин сейчас на острове лечатся от ран.

      Хрисанф быстро обвел взглядом всех присутствующих, а потом снова обратился к Анне:

      – Решайся, госпожа. Время дорого. Половцы ведь могут передумать и выдать ваших близких черниговским князьям, а то и продать в рабство.

      – Мы сейчас все обсудим в кругу семьи, – твердо сказала Анна. – А ты, Хрисанф, иди пока умойся и поешь.

      Она позвала служанку из