Меж двух огней. Александра Кравец

страничке в соцсети в графе «Семейное положение», что он влюблён… в Олю Дубчук. С тех самых пор я её и возненавидела. Странно. Потому что Сашу я вовсе не возненавидела. Просто моё внимание переключилось с одноклассников на рок-звёзд: так, среди объектов моих сновидений успели побывать Билл Каулитц, Джаред Лето и Брендон Ури.

      Вторая ночь прошла так же отвратительно, как и первая. Если днём я могла хоть как-то отвлечься от мыслей, крутившихся вокруг Миши и Макса, помогая бабушке по хозяйству, беседуя с дедушкой о политике или просто отдыхая в своей комнате и делая музыку громче, то ночью, когда половинка луны назойливо заглядывала сквозь прореху между занавесками, а медвежонок, подаренный Кравцовым и примостившийся на столе около глобуса, безмолвно вопрошал, отчего я вторую ночь не беру его с собой спать, то сейчас, когда время давно перевалило за полночь, в голову лезли всякие странные мысли.

      Например, эта: если бы Макс не изъяснялся ребусами и написал прямо, что валентинка от него, был бы у него шанс?.. Ведь тогда я бы не подумала на Мишу, не намечтала бы себе всего, не пригласила бы того на белый танец…

      Мне не хотелось мусолить этот вопрос. Я сама выбрала Мишу. Моё сердце это сделало за меня. Всё, Волков, ты в пролёте. Влюбился – твои проблемы, я тебе ничего не должна.

      – Ну что ты там скучаешь, бедненький? – спросила я мишку и притянула к себе.

      Прижимая к себе подарок Кравцова, я уснула с мыслями о Волкове. Они сами заполнили мою голову, я тут совершенно ни при чём – просто настолько морально устала за день, что не было никаких сил прогонять их.

      О том, как мы будем общаться с Максом после моего возвращения в школу и будем ли общаться вообще, я не думала. Меня посещали совершенно иные мысли. Наутро, прихорашиваясь перед зеркалом и маскируя тональным кремом следы двух полубессонных ночей, я поздравляла себя с тем, что смогла внушить двум парням романтические чувства к своей особе. Это же так здорово на самом деле! Раньше я на такое даже надеяться не могла. Всё, чего я добилась за семнадцать лет – лишь один невинный поцелуй в щёчку, и то в детском саду, и то от мальчика, который мне абсолютно не нравился. И, несмотря на синеву под глазами, моя самооценка стремительно взлетела вверх. Хотелось петь, танцевать и вскружить голову кому-нибудь ещё. Когда на глаза попался мешочек с «новогодним желанием», я не удержалась и поцеловала его.

      – Спасибо, – сказала ему я и рассмеялась.

      Весь день, пока за окном сияло февральское солнце, я удивляла бабушку и дедушку своим приподнятым настроением, удостоила своим драгоценным вниманием младшую сестрёнку и даже помогла ей с домашкой. Затеяла битву подушками с Леной и Дашей, заглянувшими меня навестить. Мы веселились до изнеможения, пока не пришла бабушка и не сказала, что внизу, в гостиной, трясётся и грозится упасть с потолка люстра. Но как только сумерки стали сгущаться, а в комнатах пришлось зажечь свет, я внезапно загрустила, и сама удивлялась – отчего.

      Когда подруги ушли, позвонила