Руководство для желающих жениться. Антон Чехов

Не мни его, Любим, не мни, а то замучишь! Подпирай снизу! Тащи-ка корягу кверху, добрый человек… как тебя? Кверху, а не книзу, дьявол! Не болтайте ногами!

      Проходит пять минут, десять… Барину становится невтерпеж.

      – Василий! – кричит он, повернувшись к усадьбе. – Васька! Позовите ко мне Василия!

      Прибегает кучер Василий. Он что-то жует и тяжело дышит.

      – Полезай в воду, – приказывает ему барин, – помоги им вытащить налима… Налима не вытащат!

      Василий быстро раздевается и лезет в воду.

      – Я сичас… – бормочет он. – Где налим? Я сичас… Мы это мигом! А ты бы ушел, Ефим! Нечего тебе тут, старому человеку, не в свое дело мешаться! Который тут налим? Я его сичас… Вот он! Пустите руки!

      – Да чего пустите руки? Сами знаем: пустите руки! А ты вытащи!

      – Да нешто его так вытащишь? Надо за голову!

      – А голова под корягой! Знамо дело, дурак!

      – Ну, не лай, а то влетит! Сволочь!

      – При господине барине и такие слова… – лепечет Ефим. – Не вытащите вы, братцы! Уж больно ловко он засел туда!

      – Погодите, я сейчас… – говорит барин и начинает торопливо раздеваться. – Четыре вас дурака, и налима вытащить не можете!

      Раздевшись, Андрей Андреич дает себе остынуть и лезет в воду. Но и его вмешательство не ведет ни к чему.

      – Подрубить корягу надо! – решает наконец Любим. – Герасим, сходи за топором! Топор подайте!

      – Пальцев-то себе не отрубите! – говорит барин, когда слышатся подводные удары топора о корягу. – Ефим, пошел вон отсюда! Постойте, я налима вытащу… Вы не тово…

      Коряга подрублена. Ее слегка надламывают, и Андрей Андреич, к великому своему удовольствию, чувствует, как его пальцы лезут налиму под жабры.

      – Тащу, братцы! Не толпитесь… стойте… тащу!

      На поверхности показывается большая налимья голова и за нею черное аршинное тело. Налим тяжело ворочает хвостом и старается вырваться.

      – Шалишь… Дудки, брат. Попался? Ага!

      По всем лицам разливается медовая улыбка. Минута проходит в молчаливом созерцании.

      – Знатный налим! – лепечет Ефим, почесывая под ключицами. – Чай, фунтов десять будет…

      – Н-да… – соглашается барин. – Печенка-то так и отдувается. Так и прет ее из нутра. А… ах!

      Налим вдруг неожиданно делает резкое движение хвостом вверх, и рыболовы слышат сильный плеск… Все растопыривают руки, но уже поздно; налим – поминай как звали.

      Из воспоминаний идеалиста

      Десятого мая взял я отпуск на 28 дней, выпросил у нашего казначея сто рублей вперед и порешил во что бы то ни стало «пожить», пожить во всю ивановскую, так, чтобы потом в течение десяти лет жить одними только воспоминаниями.

      А вы знаете, что значит «пожить» в лучшем смысле этого слова? Это не значит отправиться в летний театр на оперетку, съесть ужин и к утру вернуться домой навеселе. Это не значит отправиться на выставку, а оттуда на скачки и повертеть там кошельком около тотализатора. Если вы хотите пожить, то садитесь