Человек с двойным лицом. Александр Тамоников

Председатель всегда лошадь давал огород вспахать. Не было врагов у твоего отца, Никола. И – все равно…

      – Что «все равно»? Убили, думаешь?

      – Не знаю, что и сказать. Ну, не должен он был помереть той ночью.

      – Но ведь, Фомич говорил, участкового вызывали.

      – Э-э, Никола, а что участковый? Приехал, посмотрел, протокол написал, объявил, своей, мол, смертью помер, хороните. И уехал. Морга у нас тут нету, в район не возили, сразу взялись за подготовку похорон. Тут уже руководил дядька твой, Степан Иванович.

      – Ты накануне детективы не читал?

      – Чего? Книжки в смысле? Где бы их еще взять? В нашей библиотеке только тома Ленина и товарища Сталина стоят, да всякое такое – о построении светлого будущего. За этим парторг Кулько строго следит. Даже иногда людей собирает, чтобы вместе читать. А ты с чего про детективы-то спросил?

      – А с того, Сеня, что некому было убивать отца. То, что он лежал на полу у печи, а не в спальне, ничего не значит. Прихватило сердце, хотел выйти, позвать людей, да не смог.

      – Так-то оно так. Но ты послушай. В понедельник к нам электрики на машине заявились.

      Маханов посмотрел на друга, налил сто граммов:

      – Выпей!

      Семен выпил, занюхал рукавом.

      – Так о чем это я? А, да, в понедельник электрики приехали. В кои-то века, и заметь, не районные, а городские. Я по номерам понял.

      – И что? По делу люди приехали.

      – Да никаких дел-то у них тут и не было. Ни обрывов проводов, ни замечаний, подстанция тоже в порядке.

      – Плановый технический осмотр.

      – Ну да, прошлись по деревне, на «сопли» поглядели, столбы покачали – крепко ли стоят. Ну, и ехали бы восвояси. Так нет. Остановились у Мирона Рылова.

      – У Рылова? – переспросил Николай.

      – Да, один на столб в «когтях» залез, отсоединил провод, что к хате Рылова идет, чего-то там поковырял и обратно присоединил. Потом они до вечера у Рылова сидели.

      – Пили?

      – В том-то и дело, что нет. Оба трезвые вышли, и Рылов не пил. Он, когда выпьет, злой становится, как черт. А тут – ничего. У меня тогда машина сломалась, я ее на технический двор загнал и – до дому. И видал все. Трезвые они были. Электрики сели в машину и подались в сторону райцентра, Рылов домой пошел. А утром он же и нашел отца твоего. Вот ты мне скажи, почему дверь-то была открыта? На ночь все закрываются, это во двор к сортиру дверь открытой оставляют, а входную на засов. А тут все открыто, и Рылов – первый свидетель. Я потом прошелся по улице – черта с два чего снаружи увидишь – куст сирени из палисадника закрывает. А этот, глазастый, разглядел.

      Маханов задумался. Семен сам налил себе еще сто граммов. Николай больше не стал.

      – Ну и что скажешь? – спросил Коробов, обтирая губы.

      – По-моему, ты преувеличиваешь. Ну, зачем кому-то из города открыто, ставя под подозрения Рылова, убивать отца?

      – А вот этого я не могу сказать – загадка. Может, с Рыловым поговорить?

      – А смысл? Скажет, благодарить должны, что вовремя тело нашел, а то неизвестно, сколько пролежало бы оно в хате.

      Коробов