Белый Гонец. Евгений Санин

и, когда отнял их, Славко увидел на его лице косой красный рубец.

      – За оборотня! Чтоб помнил его всю жизнь! – пояснил хан и недоуменно приподнял бровь: – Постой-постой! А где твоя сабля?

      – Не знаю, здесь где-то была! – недоуменно закрутил головой половец, обошел костер, даже облазил все вокруг на четвереньках, и беспомощно развел руками: – А теперь нет нигде…

      – Тогда и помнить тебе своего оборотня осталось недолго! – равнодушно сказал Белдуз. – Не найдешь саблю до вечера, убью!

      – Хан, пощади! – рухнул на колени перед Белдузом Тупларь. – У меня ведь жена, старая мать, дети в веже остались!

      Даже Славке почему-то стало жаль этого глупого половца.

      Но хан был неумолим.

      – Тебе же лучше будет. Ну, сам подумай, как ты без сабли вернешься домой? Тебя от презрения там конским навозом забросают! Для настоящего воина лучше потерять голову, чем саблю! И я тебе просто помогу потерять ее!

      – Да какой я воин, я – пастух! – простонал Тупларь, но хан резко оборвал его.

      – Я не знаю, каким пастухом ты был в Степи, но сейчас ты – воин, к тому же оставивший свой пост! И пока ты бегал от своего оборотня, здесь явно кто-то был! Эй, Узлюк! – Белдуз дал знак стрелку, и тот охотно прицелился в отпрянувшего в ужасе Тупларя.

      – Постой, – поморщился хан. – До вечера еще далеко! А мое слово твердое, как скала. Сначала сходи, посмотри, куда ведут эти следы?

      Узлюк направился к кустам, и Славко поежился от мысли, что было бы с ним сейчас, не догадайся он вовремя сменить место…

      Несколько мгновений протянулись в тягостном ожидании…

      – Тут никого нет! – послышался, наконец, издалека голос Узлюка. – Следы ведут прямо в ручей!

      – Я же говорил – это оборотень, рыба-человек! – чуть не плача, подал голос Тупларь.

      – Как, ты еще здесь? А ну, марш искать свою саблю! – удивился хан и крикнул шлепавшему прямо по воде стрелку: – Хватит, возвращайся, Узлюк, пока ты сам в человека-рыбу не превратился!

      Половцы, понемногу успокаиваясь, снова расселись вокруг костра и, за исключением хана, который решительно отказался от нового куска налима, снова принялись за еду.

      Тупларь в поисках сабли принялся бродить по дороге, а Узлюк, ворча, подсел к костру, вылил из сапог воду и, по его примеру, тоже стал сушить у огня, к неудовольствию ближайших соседей, свои портянки.

      Славко вдруг вспомнил, что на захваченной им сабле тоже остался кусок налима и, схватив его прямо обеими руками, так и впился в него зубами.

      «Ум-мм! Вкусно! – зажмурился от удовольствия он. – Эх, жаль, не донес я его до веси. То-то бы нашим радости было!..»

Люди хотели броситься в лес. Но было уже поздно…

      Долго наслаждаться едой Славке так и не пришлось. Мало того, что кусок налима, каким бы большим и твердым он ни был, кончился до обидного быстро, так где-то рядом снова послышался волчий вой.

      Что это – новый обоз?

      Но нет. Вой прозвучал коротко, только раз, и Куман сразу определил, что это кто-то из местных жителей идет по дороге.

      Узлюк на этот раз даже не стал спорить с ним.

      – Точно! Это русские! –