Вечер в Византии. Ирвин Шоу

групповой секс на уроке рисования.

      – Брось, Констанс! Это уже слишком!

      Констанс всегда была склонна к преувеличениям.

      – Ну, не групповой секс, разумеется. Кажется, пытался выкинуть из окна какую-то очкастую малышку. Утверждает, что она на него глазела. Но так или иначе, все обошлось. Он сможет вернуться в школу денька через два. Похоже, что по окончании семестра Филиппу премируют «Критикой чистого разума». Подсчитали ее ай-кью[6] и теперь говорят, что она в будущем вполне может стать президентом «Ай-Би-Эм».

      – Передай, что я привезу ей из Канн синюю матросскую форменку.

      – А заодно и мужчину, которого можно обрядить в эту форменку, – посоветовала Констанс, убежденная, что дети, подобно ей самой, просто одержимы сексом. Филиппе было всего девять, и, на взгляд Крейга, она почти не отличалась от его собственных дочерей в этом возрасте. Если, конечно, не обращать внимания на то, что она не встает, когда в комнату входят взрослые, и иногда употребляет заимствованные из материнского лексикона выражения, которые Крейг предпочел бы не слышать из уст ребенка.

      – А как твои дела? – поинтересовалась Констанс.

      – О’кей.

      Гейл Маккиннон вежливо встала и удалилась на балкон, хотя Крейг был уверен, что она слышит каждое слово.

      – Кстати, – вспомнила Констанс, – вчера вечером я замолвила за тебя словечко твоему старому приятелю.

      – Спасибо. Кто он?

      – Я ужинала с Дэвидом Тейчменом. Он всегда звонит мне, когда бывает в Париже.

      – Как и десять тысяч других людей, так что в этом он не оригинален.

      – Не хочешь же ты, чтобы я ужинала в одиночестве?

      – Ни за что.

      – Кроме того, ему уже сто лет. Он тоже собирался в Канны. Сказал, что подумывает о создании новой компании. Я намекнула ему, что у тебя наверняка что-то для него найдется. Он пообещал связаться с тобой. Не возражаешь? В худшем случае он просто безвреден.

      – Только не повтори это при нем! Он умрет, если услышит нечто подобное.

      Дэвид Тейчмен терроризировал Голливуд вот уже более двадцати лет.

      – Зато я сделала все, что могла. – Она громко вздохнула прямо в трубку. – Не представляешь, каким ужасным было утро. Я проснулась, пошарила рукой по кровати и сказала: «Чтоб его черти взяли».

      – Почему?

      – Потому что тебя рядом не было! Ты скучаешь?

      – Да.

      – Тон у тебя такой, словно говоришь из полицейского участка.

      – Что-то в этом роде.

      – Не вешай трубку. Мне все ужасно надоело. Ты вчера ел на ужин буйабес?[7]

      – Нет.

      – Ты тоскуешь по мне?

      – Я уже ответил.

      – Ничего себе ответ! Любая девушка посчитает его равнодушным.

      – Я не хотел, чтобы ты так подумала.

      – Жалеешь, что меня с тобой нет?

      – Да.

      – Назови меня по имени.

      – Предпочел бы не делать этого.

      – После

6

Коэффициент умственного развития.

7

Рыба в белом вине.