Слезы дракона. Дин Кунц

до ручки, – согласился Гарри. – Это ясно как божий день.

      – Вот именно. До ручки. Дальше уж некуда.

      Оба они молча уставились на дождь за окном.

      Наконец Рикки нацепил защитные очки и взял со стола серебряную пряжку. Включил миниатюрный полировальный диск размером с зубную щетку, работавший так тихо, что не мешал разговору, и начал счищать тусклый налет и крохотные серебряные заусенцы с одного из выгравированных на пряжке узоров.

      Еще немного помолчав, Гарри вздохнул:

      – Спасибо, Рикки.

      – Не за что.

      Гарри отнес чашку и блюдце к раковине, сполоснул их и поставил в сушку.

      По радио Гарри Конник-младший пел о любви.

      Прямо над раковиной находилось другое окно. Дождь неистово хлестал по розам. Мокрый газон пестрел разноцветными, как конфетки, лепестками.

      Когда Гарри вернулся к столу, Рикки выключил полировальный круг и начал было подниматься со стула. Гарри положил руку ему на плечо.

      – Не вставай. Я сам себе открою.

      Рикки кивнул. Выглядел он очень слабым и усталым.

      – Пока.

      – Скоро начнется сезон, – напомнил ему Рикки.

      – Как только начнется, сходим на первую же игру «Ангелов».

      – Неплохо бы, – отозвался Рикки.

      Оба были страстными болельщиками бейсбола. Их души привлекала железная логика правил, по которым строилась и развивалась игра. Это был своеобразный антипод жизни.

      На веранде Гарри влез в свои башмаки, и, пока завязывал шнурки, за ним с ручки ближайшего кресла пристально наблюдала ящерка, которую он спугнул, когда взбегал на крыльцо, или, быть может, другая, но очень схожая с первой. Вдоль змеиных изгибов ее тела тускло отсвечивали, переливаясь, зеленые и пурпурные чешуйки, словно на белом деревянном подлокотнике кто-то впопыхах рассыпал горстку полудрагоценных камней.

      Он подмигнул маленькому дракону.

      И почувствовал, что к нему снова вернулось спокойствие, а сомнения улетучились без следа.

      Шагнув с последней ступеньки под дождь, Гарри мельком взглянул на свою машину и увидел, что на переднем пассажирском сиденье кто-то сидит. Огромный и черный. С копной спутанных волос и всклокоченной бородой. Незваный гость не смотрел в сторону Гарри. Но вот он медленно повернул к нему лицо. Даже с расстояния в тридцать футов, хотя его от Гарри скрывало залитое дождем боковое стекло, бродяга был сразу узнаваем.

      Гарри рванулся было назад к дому, чтобы позвать Рикки Эстефана, но передумал, когда вспомнил, как неожиданно бродяга исчез в прошлый раз.

      Он снова взглянул на машину, ожидая, что призрака там уже не окажется. Но тот, развалясь, сидел на прежнем месте.

      В топорщащемся черном плаще бродяга был явно велик для седана, словно сидел не в настоящей машине, а в многократно уменьшенной ее модели, какие используют в игровых павильонах.

      Гарри, не замечая луж, зашагал по дорожке к машине. Подойдя ближе, заметил запомнившиеся ему с первого раза шрамы на лице бродяги-призрака… и пурпурные глаза.

      – Чего ты здесь потерял?

      Даже