Слезы дракона. Дин Кунц

Хан – вытащил из-под прилавка автомат. И одной длинной очередью снял бандиту полголовы.

      И совершенно закономерно, что, поскольку дело происходило в последнее десятилетие эпохи хаоса, этим все не кончилось. Любящие мамуля и папуля бандита подали в суд на господина Хана, лишившего их, как следовало из иска, на старости лет любви, дружеского общения и финансовой поддержки со стороны так внезапно и безвременно погибшего сына, хотя и глупцу ясно, что сын-наркоман был неспособен дать им ни то, ни другое, ни тем более третье.

      Гарри отхлебнул горячего кофе. Кофе был крепкий и отлично сваренный.

      – С господином Ханом поддерживаешь отношения?

      – Да. Он уверен, что его апелляционную жалобу обязательно удовлетворят.

      Гарри с сомнением покачал головой.

      – Как знать, присяжные заседатели теперь совершенно непредсказуемы.

      Рикки натянуто ухмыльнулся.

      – Это точно. Мне здорово повезло, что некому было подавать в суд на меня.

      Но это было единственное, в чем ему повезло. К тому моменту, как его изрешетили пулями, они с Анитой прожили вместе всего семь месяцев. В течение еще одного года, пока он не встал на ноги, она не покидала его, но, когда поняла, что до конца своих дней он так и останется увечным стариком, вильнула хвостиком. Ей было всего двадцать шесть лет. Впереди целая жизнь. К тому же в наше время условие брачного обета, гласящее «в радости и печали, пока смерть не разлучит нас», трактуется в несколько расширенном плане и вступает в силу лишь в конце довольно длительного испытательного срока, скажем, после десяти лет и очень напоминает условие на право пенсионного обеспечения: человек может обрести право получать пенсию, если проработает на определенную фирму как минимум пять лет. Вот уже два года Рикки живет один.

      По радио снова передавали Кенни Джи Дея. Еще одну из его песенок. Но в ней совершенно отсутствовала мелодия. И это раздражало Гарри. Впрочем, в его состоянии его могло раздражать буквально все и более всего, естественно, веселенький мотивчик.

      – Какая муха тебя укусила? – испытующе поглядел на него Рикки.

      – Откуда ты взял, что меня укусила муха?

      – Сколько помню, в рабочее время тебя никакими медовыми пряниками не заманишь к другу на посиделки. Пока исправно не отработаешь деньги налогоплательщиков – ни шагу с работы.

      – Неужто я и впрямь такой дуболом?

      – Это ты меня спрашиваешь?

      – Ох, и занудно же тебе, наверное, было работать со мной в паре.

      – Иногда, – улыбнулся Рикки.

      Гарри рассказал ему о Джеймсе Ордегарде и о смертельной схватке с ним на чердаке среди манекенов.

      Рикки слушал внимательно. Почти не прерывая. И если высказывался, то обязательно говорил то, что следовало говорить. Он был очень хорошим другом. Когда Гарри, окончив свой рассказ, уставился на розы в саду, всем своим видом показывая, что выложил все как на духу, Рикки сказал:

      – Это еще не конец.

      – Верно, –