Слезы дракона. Дин Кунц

шума, Гарри начал протискиваться между грудами сваленных друг на друга коробок и ящиков, держась правой стороны, а Конни скользнула между грудами с противоположной стороны. Они возьмут преступника в клещи. Подобравшись, насколько позволяла покатая крыша, поближе к боковой стене со своей стороны, Гарри повернул к торцу, откуда доносились удары.

      Повсюду, куда ни кинь взгляд, застыв в одних и тех же вечных позах, маячили манекены. Их гладкие, округлые тела, казалось, впитывали в себя просачивавшийся через узкие вентиляционные отдушины скудный свет, который они, переработав в более яркий, распространяли вокруг: не скрытая мраком их отвердевшая плоть излучала какое-то мутное алебастровое сияние.

      Удары прекратились. Однако не слышно было ни лязга выкручиваемой жести, ни треска ломающегося дерева, ни металлического визга вырываемых с мясом гвоздей.

      Гарри остановился, прислушался. До него доносился только отдаленный вой приближающихся сирен и писк метавшихся по чердаку летучих мышей.

      Он осторожно двинулся дальше. Примерно в двадцати футах впереди, в том месте, куда упирался остро пахнущий плесенью проход, откуда-то слева просачивался мутный, пепельно-серый свет. Очевидно, это и был тот самый воздуховод, который преступник пытался разбить. Но, видимо, так и не сумел до конца осилить. Если бы ему удалось сковырнуть воздуховод, то тупик был бы залит ярким дневным светом.

      Внизу на улице одна за другой заглохли полицейские сирены. Целых шесть штук.

      Продвинувшись еще немного вперед, Гарри в одной из темных ниш у карниза, в промежутке между балками, увидел груду отделенных от тела конечностей, освещенную каким-то неземным, призрачным сиянием. И, вздрогнув, едва не вскрикнул от ужаса. Руки, отрезанные по локоть. Отделенные от рук ладони. Растопыренные, словно просящие, призывающие, молящие о помощи, пальцы. Задыхаясь от омерзения, он вдруг сообразил, что смотрит на груду запасных частей для манекенов.

      Медленно пошел дальше, переваливаясь как утка с одной ступни на другую, стараясь производить как можно меньше шума, каждой клеточкой тела ощущая под ботинками предательский скрип покрытых пылью половиц. Как и полицейские сирены внизу, здесь, на чердаке, потревоженные летучие мыши тоже наконец затихли. С улицы доносились отдельные выкрики и потрескивание коротковолновых полицейских раций, но звуки эти казались далекими и нереальными, словно голоса из кошмарного наваждения, которое он только что стряхнул с себя или в которое, засыпая, только начал впадать.

      Сделав шаг вперед, он остановился и внимательно прислушался, не раздастся ли хоть какой-нибудь шорох со стороны преступника, который выдал бы место, где тот укрывается, но маньяк словно в воду канул.

      Дойдя до конца прохода, когда до торцовой стены оставалось не больше пяти футов, Гарри снова остановился. Воздуховод, над которым трудился преступник, должен был находиться где-то сразу же за последней грудой ящиков.

      Затаившись, он напряг слух, надеясь услышать дыхание маньяка. Но вокруг стояла тишина.

      Осторожно