Очарованный кровью. Дин Кунц

даже за пронзительным и монотонным завыванием ветра. Правда, и луна, и половина звезд уже погасли, заслоненные громоздящимися штормовыми тучами, но, если убийца услышит шаги и обернется, он непременно увидит ее.

      К счастью, мужчина ничего не услышал и не обернулся, и Кот поспешно сошла с дорожки на мягкую траву лужайки, по которой могла двигаться относительно бесшумно. Отказываться от своих намерений она не собиралась.

      В фургоне были открыты сразу две двери. Одна вела в кабину водителя, вторая – расположенная с той же, левой, стороны машины, но гораздо ближе к корме, – в жилую часть дома на колесах.

      Преступник выбрал заднюю дверь.

      Из-за того, что он держал на руках Лауру, ему пришлось развернуться боком и крепко прижать к себе ее тело, чтобы протиснуться внутрь и подняться по двум внутренним ступенькам, но убийца оказался так же ловок, как и силен. Он исчез в машине прежде, чем Кот успела нагнать его.

      Несколько мгновений Котай раздумывала, не последовать ли за ним, однако все окна фургона были плотно занавешены, и она не знала, пошел ли он направо или налево, к кабине. Кроме того, убийца мог бросить свою ношу на пол, как только вошел, и, следовательно, сумел бы защититься в случае нападения. За дверцей начиналась его территория, а Кот в своей жажде мести еще не окончательно потеряла рассудок, чтобы дать ему еще и это преимущество.

      Вместо того чтобы лезть внутрь, Кот прижалась спиной к металлическому боку фургона возле самой двери и стала ждать. Если убийца выйдет, она набросится на него, пока он будет опускать ногу на землю, и тогда фактор внезапности окажется на ее стороне. Кот казалось, что это будет самый подходящий момент для осуществления ее планов, поскольку убийца, чувствуя, что провернул свое дельце без сучка без задоринки, должен был утратить бдительность и стать чуточку беспечнее, благополучно покидая место своего преступления.

      Может быть, он даже и не выйдет, но ему все равно придется высунуть руку, чтобы захлопнуть дверцу. Стоя на верхней ступеньке, убийца вынужден будет наклониться вперед, чтобы взяться за ручку, и тогда – пока он будет оставаться в этом неустойчивом положении – она сумеет вонзить в него нож прежде, чем он скроется внутри.

      Внутри раздался какой-то шорох, затем – мягкий удар.

      Кот напряглась.

      Убийца не появлялся.

      Снова тишина.

      С северо-запада неожиданно потянуло свежей кровью, словно где-то там, с наветренной стороны, располагалась скотобойня. Потом этот запах исчез, и Кот сообразила, что память сыграла с ней злую шутку, неожиданно напомнив запах окровавленных простыней в спальне Темплтонов.

      Алюминиевая стена фургона неприятно холодила спину, и Кот невольно вздрогнула, представив на мгновение, как в нее проникает леденящий холод души человека, хозяйничавшего внутри.

      Ожидание затягивалось, и она начала понемногу утрачивать мужество. Вернувшийся страх умерил ее ярость, и мысли Кот стали все чаще обращаться от мести к собственному спасению.