Краем глаза. Дин Кунц

но за одутловатость и красноту лица ответственность делили болезнь и лекарства.

      Ревматический артрит скрутил ему бедра. Ему давно следовало перейти на костыли или сесть в инвалидное кресло, но он упорно обходился тростями.

      Гордость заставляла его продолжать работать и после того, как боль стала невыносимой. Но последние пять лет он уже не работал и пытался, без особых успехов, жить на пособие по инвалидности.

      Билл осторожно опустился на стул, повесил трости на спинку, протянул правую руку Эдому.

      Болезнь изуродовала и руку, костяшки пальцев распухли, потеряли форму. Эдом едва пожал ее, опасаясь, что даже легкое прикосновение может вызвать боль.

      – Расскажи нам все, что знаешь о ребенке, – попросил Билл. – Где они отыскали такое имя… Бартоломью?

      – Точно не знаю. – Эдом взял у Джолин тарелку с куском кекса. – Насколько мне известно, в составленном ими списке имен оно не значилось.

      О ребенке он практически ничего не знал, только то, что услышал от Агнес. И уже выложил большинство подробностей Джолин.

      Тем не менее повторил все снова. Тянул время, пытаясь избежать вопроса, который заставил бы его поделиться с ними и плохими новостями.

      Но Билл задал этот вопрос:

      – Наверное, Джо раздувается от гордости?

      Эдом как раз набил рот кексом, поэтому получил еще одну возможность потянуть с ответом. Долго жевал и лишь потом, заметив недоуменный взгляд Джолин, кивнул, словно отвечая на вопрос Билла.

      За этот обман ему пришлось заплатить. Кивнув, он вдруг понял, что не может проглотить прожеванный кусок кекса. Тот никак не желал покидать рот. Боясь, что закашляется, Эдом схватил кружку с кофе и потоком горячей черной жидкости отправил кекс в желудок.

      Он не мог говорить о Джо. Сообщив новость, он как бы второй раз убивал Джо. Пока он молчал, Джо словно и не умирал. Слова убили бы его. Пока Эдом не произносил этих слов, Джо оставался живым, во всяком случае, для Джолин и Билла.

      Безумная мысль. Иррациональная. Тем не менее он не мог рассказать Клефтонам о смерти Джо: не поворачивался язык.

      И вместо этого затронул более чем уместную тему: Судный день.

      – Вам не кажется, что на дворе погода под землетрясение?

      – Для января это отличный денек, – удивленно ответил Билл.

      – Землетрясение тысячелетия запаздывает, – предупредил Эдом.

      – Тысячелетия? – нахмурилась Джолин.

      – В регионе Сан-Андреас каждые тысячу лет должно быть землетрясение силой не меньше восьми с половиной баллов по шкале Рихтера, чтобы снять напряжение в разломе. Очередное запаздывает уже на сотню лет.

      – Нет, оно не произойдет в день рождения сына Агнес, это я могу гарантировать, – возразила Джолин.

      – Он родился вчера, а не сегодня, – мрачно уточнил Эдом. – Когда произойдет землетрясение тысячелетия, небоскребы сложатся, как карточные домики, мосты рухнут, вода прорвет дамбы. В три минуты между Сан-Диего и Санта-Барбарой погибнет миллион человек.

      – Тогда я, пожалуй, съем еще кусок кекса. – Билл пододвинул свою тарелку к Джолин.

      – Нефте–