Троянская война. Оливия Кулидж

потеряла отца и семерых братьев в Фивах, тебе не подобает призывать к войне в отместку за свои личные потери.

      Послышались гневные восклицания принцев, пока Гектор, покраснев от невысказанной ярости, стоял и пытался обрести самообладание.

      – В такие времена людей обидеть легко, – сказал он наконец. – Лишь за несколько минут до этого Полидамас здесь объявил, что я тороплю войну, потому что надеюсь покрыть себя славой как самый великий из вас всех воин. Если бы не день траура в моем доме, вы оба раскаялись бы в сказанном. Но так и быть, я не буду больше ничего говорить, пусть решают собравшиеся здесь принцы.

      Он уселся и снова спрятал лицо в ладонях, а в это время со всех сторон послышался гомон негодования, исходящий от принцев.

      – Говорю же, мы погибнем так же, как Фивы! – старался перекричать шум Антенор. – Само имя троянцев исчезнет с лица земли!

      – Этому никогда не бывать! – заявил серьезный молодой Эней, сын богини Афродиты от Анхиса, который доводился царю кузеном. – Моя мать предсказывает, что от меня произойдет великий народ и что он будет править самими греками и всеми остальными народами, живущими даже у столбов Геракла, которые находятся на краю света.

      – Пусть даже и так, – кричал жестокий молодой Троил, – а я со своими братьями, которые доводятся сыновьями Приаму, буду править тобой в Трое.

      Он положил руку на свой меч и пожирал взглядом Энея, который с вызовом смотрел на него.

      Старый Приам сделал знак Антенору, и председатель собрания уселся с хмурым видом, а царь в это время медленно поднялся на ноги. Старик держался с большим достоинством, ведь он был царем вот уже пятьдесят лет. Даже два готовых сцепиться юнца отвернулись друг от друга, а ропот и перешептывания собравшихся стихли.

      – Давайте не будем ссориться и гадать о будущем, – начал наконец Приам в неспешной манере, присущей всем старикам, которым трудно повышать голос, чтобы их услышали. – Наша судьба еще находится в урнах Зевса, и никакой смертный не может знать, какой она будет. Наш ответ этим двум послам касается теперь нас, и я говорю – война должна быть. Гектор торопит развязать войну ради своей жены, да у нас просто нет другого выбора. Вы все знаете, что греки уже осаждали Трою прежде в моем детстве, убили моего отца и увели мою сестру с собой в рабство. Поэтому я недолюбливаю греков, но все же, когда прибыли первые послы от Менелая, я просил тебя, Парис, вернуть Елену мирно. Ты тогда сказал, что Менелай не может собрать армию и что для нас будет позором уступить его угрозам. Мы бросили ему вызов, и послы отправились по городам нашего союза, чтобы весь Восток принялся готовиться к войне. Теперь война у нашего порога. Давайте разобьем греков наголову и не оставим ни одного воина из армии Агамемнона, чтобы тот не мог возвратиться домой и хвастать о своих победах.

      – Война у нашего порога! – нетерпеливо повторяли принцы, но старики вокруг царя сидели молча и с серьезным видом.

      – Гектор! – обратился Приам к своему сыну. – Мы устроим сражение