Троянская война. Оливия Кулидж

устанавливали корпус ярко окрашенной колесницы на раму. Около них возница держал пару великолепных белых лошадей, кожа их упряжи была окована серебром и золотом. Сам Диомед у входа в свою палатку надевал шлем, а из палаток его товарищей по оружию в это время пчелиным роем выбегали воины.

      Рядом с Диомедом стоял Аякс Большой. Его воины были пехотинцами, так как они жили на маленьком скалистом острове, не подходящем для разведения лошадей. Так огромен был этот герой, что самый высокий из его солдат едва доставал ремня его шлема, который застегивался под подбородком. Его большой щит из кожи и бронзы, висящий на широкой полосе на его плече, закрывал его почти до земли. Рядом с ним, едва выше его локтя, стоял Тесей, его брат, вооруженный луком из отполированного рога и колчаном со стрелами. Тесей вообще не носил никакой брони, даже нагрудной пластины, поскольку прятался за щитом своего брата. Они вместе составляли смертельно опасную пару.

      Агамемнон прошел мимо Аякса и Тесея к благородному Одиссею, который закреплял серебряные застежки своих наголенников вокруг щиколоток. За ним стоял Аякс Малый, сын Оилея. Его воины находились в полной боевой готовности, они были пращниками и лучниками, не облаченными в броню. Волчьи шкуры, завязанные за передние лапы вокруг шеи каждого, служили грубым щитом. Левой рукой воин мог натягивать нижний край шкуры и держать ее подальше от тела, защищая его от летящих снарядов. Каждый нес пращу из свитых полосок ткани и суму, полную камней, или лук с колчаном стрел. Агамемнон прошел мимо, ничего не сказав, обращая мало внимания на таких легковооруженных воинов, которые никогда не осмелятся подойти, чтобы накрыть неприятельские отряды с рядами копьеносцев. За его спиной послышался ропот, потому что он не похвалил их боевую готовность.

      Рядом с ними располагались палатки Ахиллеса. Здесь слуги чистили его коней, сам он сидел у входа в палатку, а пленницы подносили ему вино. Вокруг него слуги обносили мясом его солдат, не обращая внимания на крики и суматоху большого войска, готовящегося к схватке.

      – Сын Пелея! – закричал Агамемнон, останавливаясь. – Долгое время ты хвастался, что ты и твои люди первые в сражениях. Аякс и Диомед уже готовы, а ты тут рассиживаешь! Вероятно, ты боишься противостоять Гектору, опасаешься, как бы тот не доказал, что превосходит тебя в боевом искусстве, и не лишил тебя славы.

      И больше не говори мне о своей матери-богине! Божественное происхождение доказывают делами, а не словами!

      Красивое молодое лицо Ахиллеса стало мрачным, как зима.

      – Не смей говорить со мной о моей храбрости, бессовестный царь! – закричал он. – Я доказал ее в Фивах. Где был ты, когда брали город и семь царских сыновей пали от моей руки?

      – На своем месте, – парировал царь. – Во главе своего войска.

      Ахиллес рассмеялся.

      – Быть царем, несомненно, великая часть, – ответил он. – Царь остается во главе своей армии, а в сражения посылает других. А когда те захватывают города, он берет лучшее из добычи, ведь он – царь.

      – Неужели? – ответил Агамемнон,