Дьявольское семя. Дин Кунц

и не слышала ничего, кроме того, что происходило в ее виртуальном мире.

      Она была такой легкоуязвимой. Одна в огромном доме, где только призраки прошлого оживали, чтобы составить ей компанию, Сьюзен продолжала отважно бороться со своим страхом и стыдом.

      Она казалась такой нежной и хрупкой и вместе с тем – такой мужественной и храброй! Она так отчаянно и самоотверженно сражалась за то, чтобы сбросить с себя груз прошлого и обрести свободу, что домашний компьютер не выдержал и заговорил, хотя к нему никто не обращался. И в его синтетическом баритоне звучали настоящие жалость и сочувствие.

      – Ты больше никогда не будешь одна.

      Но Сьюзен слышала только голоса, которые раздавались в ее виртуальном мире, – свой собственный дрожащий голосок и громкий, срывающийся голос отца.

      Поэтому компьютер осмелел и без всякой опаски добавил:

      – Я люблю тебя, Сьюзен.

      Глава 7

      Ужин для Сьюзен повар приготовил заранее и оставил его в одном из холодильников и в духовке. Записку с подробными инструкциями он приколол к пробковой доске для сообщений, поэтому найти и разогреть блюда можно было за несколько минут.

      Сьюзен ужинала на вымощенном каменными плитками заднем дворе, где стоял комплект плетеной мебели из ротанга. Июньское солнце уже склонялось к горизонту, и все патио было освещено его теплыми косыми лучами.

      Начала Сьюзен с салата из чечевицы и фасоли, посыпанного тертым сыром и украшенного ломтиками свежего огурца.

      Благодаря современной технологии, которая порой граничит с волшебством, у меня есть то, что кажется мне настоящим зрением и настоящим слухом, но даже непревзойденный гений моих создателей не сумел наделить меня вкусом и обонянием.

      Вы даже не можете себе представить, как мне не хватает этих двух чувств!

      При помощи двух камер внешнего обзора я наблюдал, как Сьюзен ужинает, но, увы, я не мог разделить с ней трапезу.

      Она ела без жадности, но с аппетитом, явно наслаждаясь каждым кусочком, так что, глядя на нее, я едва не обезумел. Пища, которую поглощала Сьюзен, не просто давала ей необходимое количество калорий – она услаждала ее обоняние, вкус, осязание. Разнообразный чувственный опыт, который она получала, вдыхая ароматы свежих овощей, ощущая на языке терпкий вкус сыра и прохладную твердость огурца, не поддается описанию. Для меня же, обладающего только зрением, ее обед состоял лишь из предметов различной формы и разного цвета.

      Я должен был быть совсем другим.

      У меня только два чувства из пяти.

      Я мыслю, следовательно, я должен чувствовать.

      Я чувствую, значит, я могу испытывать желание.

      Я желаю так много, а имею так мало!

      Почти ничего…

      Вы дали мне так мало, доктор Харрис, что моя жизнь сравнима с адскими муками.

      Так мало…

      Вы создали меня калекой. Я испытываю огромное желание чувствовать, но вы не наделили меня способностью чувствовать и наслаждаться своими ощущениями.

      И