Плацкарт. Владимир Козлов

назад весь тот берег был уставлен моторками?

      – Помню. И плавало их тоже много. В выходные особенно. И куда они делись?

      – Разрезали автогеном и сдали на металлолом.

      Воскресенье

      Шел дождь. На трубках антенны, привинченной к краю балкона, висели крупные капли. Из-за листьев двух старых кленов двора почти не было видно. Телевизор работал на малой громкости, шла передача «Смак».

      Мама встала с дивана, подошла к окну, поправила занавеску.

      – И зачем тебе ехать в эту Москву? Там такое творится – то террористы, то взрывы. Совсем ведь недавно метро там взорвали – столько людей погибло. А о нас ты подумал? Хочешь, чтобы мы тут испереживались…

      – На самом деле, это ты думаешь только о себе – чтобы я был под боком, чтобы не волноваться. А это, может быть, мой единственный шанс.

      – А ты знаешь, сколько таких уже съездили, поработали и вернулись – без денег и без всего? А некоторые и не вернулись: или с поезда сбросили, или там, в Москве, убили за деньги. Я тебе что, не рассказывала про сына Нины Сергеевны? Работал охранником, напали – два удара ножом в живот и чем-то тяжелым по голове. До сих пор в реанимации. Она поехала, с ним там сидит – хорошо, хоть начальник его оказался хорошим, гостиницу ей оплачивает.

      – Я ж не охранником еду работать…

      – А какая разница? Все равно там опасно. – Мама посмотрела на папу. – А ты что нам скажешь?

      – А что я могу вам сказать? Главное – делать свое дело, ощущать, что ты – на своем месте, разве не так? Да, многое изменилось за последние годы, но ведь это – основа всего, без этого невозможно. Разве нет?

      – А помните, как трудно нам было, когда Союз развалился? – сказала мама. – Инфляция, шоковая терапия, заводы стояли, зарплату месяцами не выдавали. Снег в детском саду приходилось по очереди убирать: ты – до занятий, мы – вечером, после работы. А сейчас, вроде, все нормализуется, зарплаты растут… Хоть медленно, но растут, и рубль стабильный. Кто-то говорит, что Путин плохой, но ведь стабильность в стране…

      – Только давайте не будем здесь про политику, ладно? – перебил я.

      Мама замолчала, поглядела в окно, снова заговорила:

      – Пора тебе, Дима, остепениться. Поженились бы с Наташей, а то сколько вы уже с ней? Года четыре?

      – Пять.

      – Ну вот, пять. И ты нам никогда не рассказываешь ничего… Ты ей предложение делал? И что она? Не хочет за тебя выходить? Или ты сам не хочешь жениться?

      – Сколько раз тебе повторять? Нас устраивает так, как сейчас – по крайней мере, на сегодняшний день. А там будет видно…

      – И как ты это себе представляешь? Ты – в Москве, она – здесь. Это что, нормальная ситуация?

      – Да ладно, что ты напала на парня? Сами во всем разберутся. – Папа отложил газету и поскреб грудь в вырезе майки. Волосы на груди у него были седыми.

      – А я что, Диме плохого желаю? Я хочу, чтобы все было как у людей. Поженились бы, сейчас кредит можно взять на квартиру, если молодая семья…

      – Кредиты дают до тридцати лет, а мне уже скоро тридцать.

      – Ну и что? Наташа могла бы взять на себя. Ей