Исчезнувшие. Последняя из рода. Кэтрин Эпплгейт

дней назад. Они сидели в дальнем углу нашего временного жилища и шептались о нас – о моих братьях, сёстрах и обо мне.

      Они думали, что мы спим.

      Но мы не спали.

      Когда дело касается укладывания детей спать, необъяснимо, но родители оказываются мастерами самообмана.

      – Если придёт беда… – сказала мама и тут же стихла.

      – Когда придёт беда, – поправил её папа.

      – Когда придёт беда, – продолжила она, – я буду очень переживать за них. Но больше всего я боюсь за Бикс.

      Я услышала своё имя и вздрогнула, но продолжала лежать с закрытыми глазами и дышать медленно и ровно. Никто лучше меня не умел притворяться спящим.

      – Почему за Бикс, дорогая? – поинтересовался папа.

      – Потому что она совсем крошка. – Голос мамы задрожал. – Я видела сон, очень страшный. За нами пришли. Мне снилось, что она умерла первая.

      – Умерла первая, – повторил отец и замолчал.

      Я помню, как лежала и не шевелилась, затаив дыхание. Всё ждала, когда же они снова заговорят.

      – Я тоже видел сон, – тяжело вздохнув, наконец снова сказал он. – И он был ещё хуже. – Голос его дрогнул. – Будто бы она осталась последним даирном на земле.

      – О нет! – воскликнула мама, и было слышно, как она заплакала. – Об этом невозможно даже думать. Последняя из рода…

      Мой брат Рифис, который спал в куче подо всеми, слегка пнул меня ногой.

      – Не переживай, Бикс, – решил подбодрить меня он. – Они не будут тратить свои стрелы на такую дохлячку, как ты. Кожа да кости, есть нечего.

      – Они убивают нас не ради того, чтобы съесть, – прошептала моя старшая сестра. Она была среди нас самая умная – может, потому что была мастером по подслушиванию. – Нас убивают из-за меха. Так говорит Дэлинтор.

      Мы много раз об этом слышали, но разве это что-то меняло?

      – Эй, вы что там, не спите? – крикнула нам мама.

      Само собой, мы промолчали. Вскоре родители затихли, и мы тоже угомонились.

      – Бикси? – спустя несколько часов прошептал мой брат Джекс. Ему, похоже, тоже не спалось.

      – Что? – тихо ответила я.

      – Не переживай. Я тебя защищу.

      Джекс, ласковый и очень простой, был на год старше меня, с глазами разных цветов: лиловым и зелёным. Я любила его больше всех остальных, а он любил меня.

      – А я – тебя, – ответила я ему.

      Скажи я это кому-то другому в семье, меня бы высмеяли, но только не Джекс.

      Он взял мою руку в свою.

      Когда я проснулась через несколько часов, он всё так же держал её.

      13

      Пещера

      Мы остановились. Проводник сказал лошади всего одно слово на непонятном мне языке – и животное послушно встало.

      В воздухе пахло мхом и сырым камнем, а ветер, словно дряхлый старик, протяжно стонал, будто пытался глубоко вздохнуть.

      Проводник снова обратился к животному, теперь уже на общем языке:

      – Стой тут, Валлино.

      Лошадь поняла хозяина, грациозно опустила голову и стала нюхать и щипать траву, кое-где пробивающуюся из-под камней.

      Я попыталась развязать руки,