Секретный агент S-25, или Обреченная любовь. Валентин Лавров

ему писарь Воронов, он уже два года передает некоему доктору Смысловскому, местному светиле по венерическим заболеваниям.

      Этого Смысловского дома не оказалось. Но не зря человечество изобрело телеграф. В тот же вечер рыхлого, рыжего человека с паспортом на имя Смысловского задержали при попытке выехать за границу в городе Владиславле. Под рубахой (!) обнаружили много такого, что доставило бы радость германской разведке, в том числе фортификационную карту и важные мобилизационные документы.

      Смысловский героически молчал – целых три дня. Он лишь плакал и вздымал к потолку пухлые ручки:

      – Страшное недоразумение! Не виноват!

      – Как – не виноват? – удивлялся нахальству следователь. – У вас нашли под рубахой секретные документы…

      – Ну и что? – Венеролог грыз ноготь и делал идиотское лицо. – Это не я виноват, это какой-то тип в котелке пришел ко мне домой, заплатил сто рублей и попросил отвести эти гнусные бумаги, чтобы все они сгорели, в Кёнигсберг.

      – И кому отдать? – любопытствовал следователь.

      Венеролог пожимал плечами, выпучивал глаза:

      – Понятия не имею! Тип в котелке сказал, что ко мне подойдет человек, поздоровается за руку – позвольте вашу пожать, вот так, – даст мне еще двести рублей, а я отдам ему эти, тьфу на них, бумажки. Все!

      Следователь давил на психологию:

      – Смысловский, не роняйте собственное достоинство! Вы прекрасный доктор, все равно что певец Карузо на сцене. Вас все уважают. Умейте проигрывать с честью. Секретные документы вы, сударь, получали у фармацевта Зальцмана. И знаем, сколько денег вы ему платили… Мы все знаем, но хотим правду услыхать из ваших уст. Это облегчит вашу участь на суде, поможет вам…

      Венеролог кривил рот:

      – Поклеп! Сговор! Не знаю ни Зальцмана, ни Фельдмана! Вскрою себе вены, объявлю голодовку, помру, безвинный. У-у!..

      Следователь чертыхался, грозился, но ничего добиться не мог.

      На четвертый день приехал скромный Нестеров. Он тихим, ровным голосом, почти шепотом, беседовал с венерологом полчаса. Затем водил венеролога в подвал и стрелял поверх головы холостыми патронами. В результате этой стрельбы появился протокол допроса. Сейчас я держу его в руках. Крупными корявыми буквами Смысловский сообщает: «Я не желаю быть расстрелянным без суда и следствия в подвале контрразведки, поэтому честно и без принуждения расскажу правду, что знаю за это дело». И далее следовал рассказ о том, как и кто его завербовал в августе 1909 года, как он привлек к сбору сведений фармацевта. Не забыл и о германском полковнике-разведчике Иоганне Брауне из Кёнигсберга. Шпион назвал гостиницу, в которой останавливался и встречался с Брауном, – роскошная «Дейтчесхауз».

      Фармацевт и венеролог получили по семь лет тюрьмы, а Нестеров был отправлен советником в российское посольство в Берлине. И уже через полгода один из сотрудников германской разведки похитил и передал Нестерову важные документы о дислокации германской армии, а также списки высших